Общество, культура и цивилизация
Найдено цитат по теме: 2273
Наука — сила; она раскрывает отношения вещей, их законы и взаимодействия.
Истинная наука не знает ни симпатий, ни антипатий: единственная цель ее — истина.
Наука необходима народу. Страна, которая ее не развивает, неизбежно превращается в колонию.
Наука — основной элемент, объединяющий мысли людей, рассеянных по земному шару, и это — одно из высоких ее назначений. На мой взгляд, нет такой человеческой деятельности, где согласие между людьми было бы настолько очевидно.
Великая поэзия нашего века — это наука с удивительным расцветом своих открытий, своим завоеванием материи, окрыляющая человека, чтобы удесятерить его деятельность.
В науке руководителем является разум, в поэзии — вкус. Цель первой — правда, единообразная и неделимая; цель второй — красота, разнообразная и многообразная.
Наука служит лишь для того, чтобы дать нам понятие о размерах нашего невежества.
Самые пламенные защитники науки, которые не могут выносить даже легкого косого взгляда на нее, — это обыкновенно те люди, которые в науке достигли весьма немногого и которые осознают этот свой недостаток.
Жизнь ставит цели науке; наука освещает путь жизни.
Я непоколебимо верю, что наука и мир восторжествуют над невежеством и войной, что народы придут к соглашению не в целях истребления, а в целях созидания и что будущее принадлежит тем, кто больше сделает для страждущего человечества.
Наука должна быть самым возвышенным воплощением отечества, ибо из всех народов первым будет всегда тот, который опередит другие в области мысли и умственной деятельности.
Культ наук в самом высоком смысле этого слова, возможно, еще более необходим для нравственного, чем для материального процветания нации. Наука повышает интеллектуальный и моральный уровень; наука способствует распространению и торжеству великих идей.
Где господствует дух науки, там творится великое и малыми средствами.
Наука выполняет свою задачу не тем, что объясняет причины появления пятен на солнце, а тем, что выясняет законы нашей собственной жизни и последствия их нарушения.
Наука является основой всякого прогресса, облегчающего жизнь человечества и уменьшающего его страдания.
Что такое наука? Чтобы видеть весь абсурд ее отрицания, заметим только, что наука есть не больше, чем высшее развитие знания. Итак, если отвергать науку, следует заочно отвергать и всякое знание.
Наука — это организованное знание.
Общепринятое мнение, будто наука и поэзия — две противоположности, большое заблуждение. Люди, посвятившие себя ученым изысканиям, постоянно нам доказывают, что они не только так же, как и другие люди, но даже гораздо живее их воспринимают поэзию изучаемых ими предметов.
Задачей науки должно быть познание того, что должно быть, а не того, что есть.
Наука и искусство так же необходимы для людей, как пища, и питье, и одежда, даже необходимее.
Науки и искусства — это то, что двигает людей вперед и дает им возможность бесконечного развития.
Не будь наук и искусств, не было бы человека и человеческой жизни.
Для одного она (наука) возвышенная небесная богиня, для другого — дойная корова, обеспечивающая его маслом.
Чудеса современной науки далеко превосходят чудеса древней мифологии.
Первоначальные науки служат нам так же, как ножи, вилки и ложки при еде; но сами по себе эти орудия все-таки далеко не составляют нашего обеда.
Злоупотребление научным языком превращает в науку слов то, что должно бы быть наукой фактов.
В научном мышлении всегда присутствует элемент поэзии. Настоящая наука и настоящая музыка требуют однородного мыслительного процесса.
Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения.
Невежество всегда обладает большей самоуверенностью, чем знание, и только невежды могут с уверенностью утверждать, что науки никогда не будут в состоянии решить ту или другую проблему.
По мере развития знания мы приближаемся к непостижимому; по мере развития практического применения знания мы убеждаемся, что непостижимое не имеет никакого практического значения.
Нравственность должна быть путеводной звездой науки.
Рядом с поразительными успехами положительного знания как в области теории, так и в сфере практического приложения ее, стоит топтание на одном месте при попытках создания нового общественного строя.
В безнравственном обществе все изобретения, увеличивающие власть человека над природою, — не только не блага, но несомненное и очевидное зло.
Наука совершенствует природу, но сама совершенствуется опытом; ибо врожденные дарования подобны диким растениям и нуждаются в выращивании с помощью ученых занятий; а ученость сама по себе дает указания чересчур общие, если их не уточнить опытом.
Источник всякой науки есть опыт. Всякий опыт есть мысль, которая с его помощью становится доступною для чувств.
Наше время отмечено поразительными успехами научного познания. Как не радоваться этому? Но нельзя забывать, что знания и мастерство сами по себе не смогут привести людей к счастливой и достойной жизни. У человечества есть все основания ставить провозвестников моральных ценностей выше, чем открывателей научных истин.
Ученых специалистов можно сравнить с рабочими в женевских мастерских, из которых одни делают только колеса, другие — только пружины, третьи — только цепи, или еще — с музыкантами в оркестре, из которых каждый знает только свой инструмент.
Мы расчленяем мух, мы измеряем линии, мы сопоставляем числа, мы согласны относительно двух или трех пунктов, которые мы понимаем, и спорим относительно двух или трех тысячах, которых мы не понимаем.
Наука обязана не допускать новых гипотез, не обсудивши сначала старательно всех возможностей; напротив, суеверие во всякое время имеет на все готовое объяснение.
Истинный ученый — это мечтатель, а кто им не является, тот называет себя практиком.
Многие ученые похожи на кассира в банкирском доме: на руках у него много денег, но деньги принадлежат не ему.
Ученые те же фантазеры и художники; они не вольны над своими идеями; они могут хорошо работать, долго работать только над тем, к чему лежит их мысль, к чему влечет их чувство. В них идеи сменяются; появляются самые невозможные, часто сумасбродные; они роятся, кружатся, сливаются, переливаются. И среди таких людей живут и для таких идей они работают.
Человек, который плохо переваривает и который прожорлив, есть, быть может, довольно верное изображение характера ума у большей части ученых.
Ученый знает, что такое невежда, потому что он сам был им когда-то, но невежда не понимает состояния ученого, потому что никогда им не был.
От числа ученых, от почета, которым их окружают, от свободы, которую им предоставляют, от достоинств, которыми их наделяют, зависит распространение просвещения в самых глубоких слоях общества.
С ученым, который, стремясь к истине, в то же время стыдится плохого платья и дурной пищи, не стоит рассуждать.
Чернила ученого и кровь мученика имеют перед Небом одинаковую ценность.
С учеными случается то, что с путешественниками. Если путешественник, по несчастью, собьется с дороги, то чем дальше подвигается он, тем больше удаляется от места назначения.
О некоторых ученых можно сказать то же, что и о хороших книгах, покрытых такой густой пылью, что до них страшно дотронуться, чтобы не замарать себе руки.
Ученый без дарования подобен тому бедному мулле, который изрезал и съел Коран, думая исполниться духа Магометова.
Ученый — зритель во Вселенной. Он знает, что мир принадлежит ему только как предмет изучения, и, даже если бы ему было дано преобразовать его, он бы нашел это до такой степени странным, что всякое желание преобразования исчезло бы у него.
У ученого всегда чего-нибудь недостает: или краски, или движения, или перистальтики, или желудочного сока, или того, что называется здравым смыслом.
Современные великие ученые — это истинные поэты.
Ученый должен быть прежде всего наделен фантазией, фантазия играет столь же важную роль в науке, как и в искусстве. Фантазия необходима так же, как и кропотливый труд над собранным материалом. Без фантазии научная работа превращается в нагромождение фактов и умозаключений, пустых, худосочных и зачастую бесплодных.
Наши филологи смахивают на рабочих, возделывающих и давящих виноград, но никогда не пьющих вина из него.
Несомненный признак истинной науки — сознание ничтожности того, что знаешь, в сравнении с тем, что раскрывается.
Случай иногда делает открытия, но он требует не годы, а века.
Искусство открытия растет и развивается с самими открытиями.
Пусть не говорят, что я не сказал ничего нового: новизна в расположении материала. Когда играют в лапту, пользуются одним и тем же мячом, но один бьет лучше другого.
Не следует бояться ни повторения давно известной истины, если благодаря счастливому изложению удалось сделать ее более понятной, ни соединения ее с другой истиной, которая, проясняя первую, образует с нею новое звено доказательств. Изобретательность как раз и состоит в умении сопоставлять вещи и распознавать их связь: открытия древних авторов принадлежат не столько им, сколько тем, кто сделал эти открытия полезными.
Явления со всех сторон окружают нас, но они носят шапки-невидимки, и мы не замечаем их. Посредством гипотезы мы срываем с них эти шапки-невидимки.
Во всех высших отраслях знания самую большую трудность представляет не открытие фактов, а открытие верного метода, согласно которому законы и факты могут быть установлены.
Случайные открытия делают только подготовленные умы.
Хорошая выборка из старых вещей почти равносильна изобретению новых.
Людям страшно — у меня изо рта шевелит ногами непрожеванный крик. Но меня не осудят, но меня не облают, как пророку, цветами устелят мне след. Все эти, провалившиеся носами, знают: я — ваш поэт.
Голосует сердце — я писать обязан по мандату долга.
Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан.
Не продается вдохновенье, Но можно рукопись продать.
Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс... Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их.
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал.
Удивительно, что ваятели каменных статуй бьются над тем, чтобы камню придать подобие человека, и не думают о том, чтобы самим не быть подобием камня.
Скульптор должен в своих произведениях выражать состояние души.
Дурная особенность письменности поистине сходна с живописью: ее порождения стоят как живые, а спроси их — они величаво и горло молчат. То же самое и с сочинениями.
Поэт — если только он хочет быть настоящим поэтом — должен творить мифы, а не рассуждения.
Никогда еще не было поэта, который бы ставил другого поэта выше себя.
Когда живописец рисует прекрасный, полный прелести облик, мы требуем от него, если этому облику присущ какой-нибудь мелкий недостаток, чтобы он не опускал его совсем, но и не воспроизводил слишком тщательно: ведь в последнем случае теряется красота, в первом — сходство. Равным образом, раз уж трудно или, вернее сказать, просто невозможно показать человеческую жизнь безупречно чистую, то, как и при передаче сходства, лишь воспроизводя прекрасное, следует держаться истины во всей ее полноте. А в ошибках и недостатках, вкладывающихся в деяния человека под воздействием страсти или в силу государственной необходимости, должно видеть проявление скорее несовершенства в добродетели, чем порочности, и в повествовании не следует на них останавливаться чересчур охотно и подробно, но словно стыдясь за человеческую природу, раз она не создает характеров безукоризненно прекрасных и добродетельных.
Поэзия есть говорящая живопись, а живопись — молчащая поэзия.
Кого бы ни взялся изображать человек, он всегда играет вместе с тем и себя самого.
Может показаться удивительным, что великие мысли чаше встречаются в произведениях поэтов, чем в трудах философов. Это потому, что поэты пишут, движимые вдохновением, исходящим от воображения. Зародыши знания имеются в нас наподобие огня в кремне. Философы культивируют их с помощью разума, поэты же разжигают их посредством воображения, так что они воспламеняются скорее.
Художник, если он не лишен гения, понимает правду и единство в замысле, он понимает, что перестанет быть естественным, если будет слишком тесно следовать за природой и во всем воспроизводить ее.
Большинство авторов похожи на поэтов, которые безропотно вынесут целый град палочных ударов, но, будучи малоревнивы к своим плечам, до такой степени ревнивы к своим произведениям, что не выносят ни малейшей критики.
Судите художника по законам, им самим над собой признаваемым.
Начинателям всегда надлежит быть первыми в памяти людей. Но с каким бы почтением мы ни относились к этим первым гениям, их преемники часто доставляют гораздо больше удовольствия. (...) Мы чтим гениев, создавших первый набросок искусств, однако ближе нам умы, усовершенствовавшие эти искусства.
Вообще всякий язык беден для писателей с живым воображением.
Нет человека, который, прочитав прозаическое произведение, не подумал бы: "Постараюсь — напишу и получше".
Кто хочет понять поэта, должен вступить в его область.
Для искусства нужны люди немного меланхоличные и достаточно несчастные.
Кто не хочет быть фигляром, пусть избегает подмостков: взобравшись на них не фиглярствовать уже нельзя, иначе публика забросает вас камнями.
Когда играешь злого, ищи где он добрый.
Единственный критик, чье мнение чего то стоит, это публика.
Порой я читаю книгу с удовольствием, а к ее автору отношусь с ненавистью.
Автор должен быть в своем произведении, подобно Богу во Вселенной: вездесущ и невидим; так как искусство — вторая натура, то творец ее должен пользоваться аналогичными приемами.
Часто авторы наверстывают длиною то, чего не хватает у них в глубину.
Для писателей, вероятно, не существует ада на том свете: критики и издатели причиняют им столько мук на этом свете.
Искусство состоит в том, что актер чужое, данное ему авторами пьесы, делает своим собственным.
Отношение актера к пьесе должно быть чем-то большим, чем отношение лошади к сбруе и телеге.
Нельзя достаточно объяснить публике, сколько усилий, сколько скрытой работы заключается в искусстве актера, с виду столь доступном и легком.
Актер должен научиться трудное сделать привычным, привычное легким и легкое прекрасным.
Актер — это говорящая труба из плоти и костей, через которую автор обращается к публике.
Актер прежде всего должен быть культурным и понимать, уметь дотягиваться до гениев литературы.