Государство и политика
Найдено цитат по теме: 647
Где нет хозяина, там все бывают хозяевами; где все господа, там все бывают рабами.
Самое лучшее государство — то, подданные которого веселятся и благоденствуют.
Лишь сильное государство обеспечивает свободу своим гражданам.
Не государство — где владыкою один.
Для граждан гораздо полезнее, когда процветает все государство в целом, а не когда отдельные лица преуспевают, целое же разрушается.
Благосостояние государства обеспечивают не те деньги, которые оно ежегодно отпускает чиновникам, а те, что оно ежегодно оставляет в карманах граждан.
Недостаток не в деньгах, а в людях и дарованиях делает государство слабым.
Нет такого демократичного общества, в котором богатство не создавало бы своего рода аристократии.
Деспотизм бывает уделом выродившихся наций; они его заслуживают и подвергаются ему, не чувствуя его.
В свободной стране много ропота и при небольших страданиях; в деспотическом государстве мало жалоб и при великих страданиях.
Жалобы бывают таким большим утешением, что власть никогда не должна бы запрещать их.
Законодательная власть — сердце государства, власть исполнительная — его мозг.
При деспотизме народ есть ползающий червь, который позволяет давить себя; при республике — это медведь, пожирающий своих вожаков.
Три вещи делают нацию великой и благоденствующей: плодоносная почва, деятельная промышленность и легкость передвижения людей и товаров.
Нации, так же, как индивиды, могут жить лишь двояко: либо воруя, либо производя.
Я не придаю особенно большого значения государственному строю. Перемена режима ничего не изменяет в условиях жизни отдельных лиц. Мы нисколько не зависим от конституций и хартий, но зависим от инстинктов и от нравов.
В деспотическом государстве нет отечества: другие вещи заменяют его — интерес, слава, служба.
Самым лучшим правительством будет то, которое поменьше будет править, тесно замкнувшись в своих законных привилегиях, и которое предоставит свободное поле инициативе каждого.
Правительство — паруса, народ — ветер. Государство — корабль, время — море.
Правительство, так же, как отдельный человек, недолго будет почитаемо, если оно вполне почтенно.
Правительство было бы идеальным, если бы в его силе было столько же мудрости, сколько в мудрости — силы.
По мне всякая форма правления хороша, лишь бы мне перепадала моя доля от бюджета.
Из всех форм правления правление черни самое кровожадное, правление солдатчины самое разорительное и правление буржуазии самое притеснительное.
Половина логических доводов плохого правления кроется в следующей софистической дилемме: если народ неспокоен, то он не созрел для свободы; если же спокоен, то не желает свободы.
Представительное правление есть инструмент, на котором могут играть только превосходные музыканты, потому что инструмент этот труден и капризен.
В сущности название и образ правления не имеют никакой важности: если только правосудие оказывается всем гражданам, если они уравнены в правах, государство управляется хорошо.
"Просвещай народ!" было первым увещеванием Пенна основанной им колонии. "Просвещай народ!" гласило завещание Вашингтона спасенной им нации.
Долг хорошего правительства — защищать личность и собственность. Главная же опасность, угрожающая личности и собственности, — это невежество народных масс. Поэтому для того, чтобы хорошо править, необходимо распространять просвещение в народе.
Со времени открытия книгопечатания призывают просвещение для того, чтобы оно царствовало, а царствуют для того, чтобы поработить просвещение.
Для защиты свободы просвещение лучше, чем регулярная премия. Если мы понизим жалованье школьного учителя, то нам придется повысить жалованье сержанта-вербовщика.
Республика позволяет солдатам быть гражданами; деспотизм делает из них палачей.
И республиках встречаются доблести высокого характера, ибо люди никогда не совершают столь великих дел, как в том случае, когда они безнаказанно могут совершать много глупостей.
Республика — это утвердившаяся революция.
Построить республику из материалов разрушенной монархии, конечно, очень тяжелая проблема. Дело не пойдет на лад, пока каждый камень не будет переделан заново, а для этого нужно время.
Республики наилучшим образом выполняли цель своего учреждения и наилучшим образом сохранились потому, что хорошие государи умирают, а мудрые законы бессмертны.
Малодушные, боящиеся республиканского правления, похожи на слабогрудых, которые не могут жить в Альпийских горах.
Республиканский дух в основе своей столь же честолюбив, как монархический.
Свобода, на которую мы можем надеяться, состоит не в том, чтобы в государстве никогда не возникали неудовольствия и жалобы, а в том, чтобы они свободно выслушивались, серьезно обсуждались и быстро устранялись.
Свобода не заключается ни в какой форме правления, она находится в сердце свободного человека.
Можем ли мы назвать свою страну (Соединенные Штаты) страной свободы? Какой смысл в политической свободе, если она не служит средством к достижению нравственное свободы?.. Быть может, наши внуки или правнуки будут действительно свободны.
Только то общество, в котором народ пользуется верховной властью, есть истинное вместилище свободы, той свободы, которая выше всех благ и которая, не будучи равной для всех, уже не есть свобода.
Для того чтобы страна могла быть действительно свободной, все население ее должно состоять из философов, а правители должны быть богами.
Везде сильные создавали законы для слабых и угнетали их, и если когда-либо считались с интересами общества, то забывали интересы человечества.
Когда государь любит человечество и когда он добродетелен, невозможно, чтобы народ не любил справедливости, а когда народ любит справедливость, невозможно, чтобы деятельность государя не была счастливой.
Непоколебимое основание государств — справедливость.
Если общественная польза не сделала правилом нравственную справедливость, она может сделать из закона орудие политического тиранства, как это часто и бывало.
Страна не есть какое-нибудь дополнение к населению, индивидуумам, составляющим ее; она сама является душой, совестью, личностью, живой силой...
Страсти правительства свидетельствуют о слабости, страсти народа — о силе.
Государственные строители полагают, что достаточно только заложить камнями трубы, чтоб они перестали дымить. Они так и поступают, гонят дым обратно, усиливают его, сердятся вследствие этого, и совершенно не понимают, что их невежество увеличивает зло.
Террор не придумал для уравнения общества никаких других средств, как только рубить головы, поднимающиеся над уровнем посредственности.
Средства тирании таковы: подавлять всякое превосходство, отделываться от честных людей, запрещать собрания и ассоциации, запрещать обучение и всякое просвещение, мешать всему, что обыкновенно сообщает мужество и доверие к себе...
Тирания любит злых именно потому, что любит лесть, а свободный человек не может унижаться. Честный человек умеет любить, но он не льстит. Свойство тирана — отталкивать всех, сердце которых гордо и свободно.
Плохие законы — худший вид тирании.
Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия, когда несчастных, так сказать, топят на той самой доске, на которой они спасались.
Правительство, которое хочет иметь дело с людьми, а не со скотами, не только не ставит преград умственному развитию народа, но поощряет его устройством всевозможных школ.
Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатства и почести.
Когда мечи покрыты ржавчиной, а лемехи плугов блестят, когда тюрьмы пусты, а хлебные амбары полны, когда на ступенях судов растет трава, когда медики ходят пешком, а мельники ездят верхом — тогда государство превосходно управляется.
Самые мудрые учреждения могут стать мертвой буквой и даже временно служить прикрытием и орудием тирании, когда чувство справедливости и любовь к свободе ослабли в народе.
Финансисты поддерживают государство точно так же, как веревка поддерживает повешенного.
Дайте мне хорошую политику, и я вам дам хорошие финансы.
Пусть глупцы спорят о том, какая форма правления наилучшая; несомненно, та, при которой существует наилучшее правление.
Когда добродетель исчезает, честолюбие захватывает всех способных к нему, а жадность — всех без исключения... Раньше имущество частных лиц составляло общественное достояние, а теперь общественная казна становится достоянием частных лиц. Республика падает, и ее сила есть власть нескольких граждан и своеволие всех.
Единственная здоровая основа великого государства есть государственный эгоизм, а не романтика, и недостойно великой державы бороться за дело, не касающееся ее собственного интереса.
Там, где имеют власть великие мудрецы, подданные не замечают их существования. Там, где властвуют невеликие мудрецы, народ уважает и хвалит их. Там, где у власти стоят еще меньшие мудрецы, народ их боится, а там, где еще меньшие, — презирает.
Наилучшая власть — та, которая делает себя излишней.
Самое благоустроенное государство — то, где "мое" и "не мое" считаются наихудшими словами.
Тот, кто хочет сделать государство школой морали, глубоко заблуждается. Государство всегда оттого и становилось адом, что его пытались превратить в рай.
Гражданином в общем смысле является тот, кто причастен как к властвованию, так и к подчинению.
Кто карает суровее, чем закон, тот — тиран.
Из борьбы личных интересов вырабатывается не лучший из возможных, а возможнейший из лучших порядков.
Законы подобны паутине: слабого они затягивают, а сильный их порвет.
Народы! Старайтесь прежде иметь добрые нравы, нежели законы: нравы суть самые первые законы.
На вопрос, чем философы превосходят остальных людей, Аристипп ответил: "Если все законы уничтожатся, мы одни будем жить по-прежнему".
Людям необходимы даже самые дурные законы, ибо, не будь их, люди пожрали бы друг друга.
Благо народа — высший закон.
Наибольшее бесправие там, где царит только буква закона.
Правительство есть говорящий закон, а закон — немое правительство.
Ибо закон производит гнев, потому что, где нет закона, нет и преступления.
Законы бесполезны как для хороших людей, так и для дурных. Первые не нуждаются в законах, вторые от них не становятся лучше.
Добрые примеры порождаются добрым воспитанием, доброе воспитание — хорошими законами, а хорошие законы — теми самыми смутами, которые многими безрассудно осуждаются.
Законы пользуются всеобщим уважением не в силу того, что они справедливы, а лишь потому, что они являются законами.
Позолоти порок — копье закона Сломаешь об него...
Когда судишь других, ищи в их проступке отсутствие вины. Тогда в людях будет согласие.
Поскольку тому, кому отказывают в праве применять нужные средства, бесполезно и право стремиться к цели, то из этого следует, что раз всякий имеет право на самосохранение, то всякий имеет право применить все средства и совершить всякое деяние, без коих он не в состоянии охранить себя.
Только в государстве существует всеобщий масштаб для измерения добродетелей и пороков. И таким масштабом могут служить лишь законы каждого государства.
Основной целью вступления людей в общество является стремление мирно и безопасно пользоваться своей собственностью, а основным орудием и средством для этого служат законы, установленные в этом обществе.
Тот, кто хочет все регулировать законами, тот скорее возбудит пороки, нежели исправит их...
Именно с помощью законов надо сделать так, чтобы богатство было столь же тягостно, как и бедность.
Жестокость законов препятствует их соблюдению.
Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов.
Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть.
Первый долг судьи — выслушать обвиняемого.
Мы с удовольствием слушаем тех, кто говорит нам о наших правах, но мы не любим, чтобы нам напоминали о наших обязанностях.
Когда множатся законы и приказы, растет число воров и разбойников...
Судят люди невежественные, и часто их нужно обманывать, чтобы они не заблуждались.
Адвокату следует открыто и ясно изложить дело... потом он уже сам сумеет запутать его.
Незаконное преследование своих выгод со временем обратится в законное. С уменьшением антагонизма между гражданами, возбуждаемого несправедливостью, страхами и мерами предосторожности, возникнет здоровое чувство симпатии в социальных отношениях.
Везде, где бессильный закон не может защитить слабого от сильного, можно смотреть на богатство как на средство избавления от несправедливости, от притеснений, от презрения сильного.
Горе земле, в которой подчиненные, начальники и суды, а не законы управляют гражданами и делами! Всякий из них считает себя мудрецом высшей степени... и поэтому "у семи нянек дитя без глазу".
Главные основы государства — хорошие законы и хорошие войска; хорошие законы бессильны там, где нет хороших войск, там же, где есть хорошие войска, необходимы хорошие законы.