Годы жизни: 1712 г. - 1778 г.
Французский мыслитель, просветитель. В своих произведениях выступал против социального неравенства, деспотизма королевской власти, идеализировал естественное состояние всеобщего равенства и свободы людей, разрушенное введением частной собственности.
Цитаты автора
Найдено цитат автора: 103
Человек рождается свободным, а между тем всюду он в оковах.
Если бы не существовало таких точек, в которых сходились бы интересы всех, не могло бы быть и речи о каком бы то ни было обществе.
Уединение пробуждает любовь к людям, неназойливый интерес к ним.
Дураки не бывают застенчивы, хотя застенчивость принимает все виды глупости.
Есть принципы для разговоров, а другие для применения в жизни; противоречие между ними никого не возмущает, — по общему убеждению, они не должны согласовываться между собою; даже от писателя, особенно же от моралиста, не требуют, чтобы он говорил то же, что пишет в своих книгах, и действовал так, как говорит.
Давать обещания и не исполнять их означает, быть может, человека ловкого, но, конечно, человека нечестного.
Есть избыток строгости и избыток снисходительности; обоих надо одинаково избегать.
Вообще люди, мало знающие, много говорят, а те, которые много знают, говорят мало.
Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней.
Люди, будьте человечны! Это ваш первый долг.
Похвалы портят только тех, которым они нравятся.
Всякая злость происходит от бессилия.
Оскорбления — это доводы неправых.
Все страсти хороши, когда мы владеем ими; все дурны, когда мы им подчиняемся.
Доброе — это прекрасное в действии.
Против всего можно устоять, но не против доброты.
Я не знаю большего недруга людей, чем "всеобщий друг", который, будучи всегда в восторге от всего, постоянно поощряет злых и своей преступной снисходительностью льстит порокам, порождающим неурядицы в обществе.
Весьма опасаюсь, как бы тот, кто с первого знакомства обходится со мною так, будто мы дружим лет двадцать, не обошелся бы со мною двадцать лет спустя как с незнакомцем, попроси я его о важной услуге.
Женщина может понравиться нескольким мужчинам чертами иной раз противоположными: один полюбит ее за ум, другой — за добродетель, третьему, напротив, милы ее недостатки и т.д. А случается и так, что все любят в ней свойство, которого она лишена, скажем, постоянство, хотя на самом деле эта женщина ветрена. Но это не имеет значения: человек влюблен в созданный им самим образ...
Мужчина говорит то, что знает, женщина — что нравится; первый, чтобы говорить, нуждается в знаниях, вторая — во вкусе; первый должен иметь в виду полезные вещи, вторая — приятные.
Мужчина лучше женщины философствует о сердце человеческом, но женщина лучше его читает в сердце мужчин.
Когда мужчина берет жену ниже себя по званию, он не унижает себя, но возвышает свою супругу; наоборот, заключая брак с особою более высокого звания, он унижает ее и сам не возвышается.
Не соединяйте брачными узами людей, кои подходят друг к другу лишь в известных условиях жизни и не будут подходить, если эти условия изменятся; но соединяйте людей, которые будут соответствовать друг другу, в каком бы положении они ни очутились, в какой бы стране ни обитали, в каком бы звании ни оказались.
Жена, домогающаяся власти, становится тираном своего мужа, а господин, сделавшийся рабом, бывает смешным и жалким созданием.
Тысячи путей ведут к заблуждению, к истине — только один.
Мое дело сказать правду, а не заставлять верить в нее.
Каждый возраст имеет свои особые склонности, но человек всегда остается один и тот же. В десять лет он под обаянием сластей, в двадцать — возлюбленной, в тридцать — удовольствий, в сорок — честолюбия, в пятьдесят — скупости.
Особы с чувствительным сердцем никогда не любят шумных развлечений, доставляющих пустую бесплодную радость людям бесчувственным, полагающим, что вести рассеянную жизнь — значит быть счастливым.
Иной богат с десятиной земли, другой беден среди куч своего золота.
Мы причиняем себе более мучений, лечась от наших болезней, чем перенося их.
Мелкий выскочка готов лакействовать перед сотней бар, чтобы приобрести десяток холопов.
Где нет хозяина, там все бывают хозяевами; где все господа, там все бывают рабами.
Если Спарта и Рим погибли, то какое государство может надеяться существовать вечно?
Лишь сильное государство обеспечивает свободу своим гражданам.
Легче душе бороться с тяжким страданием, нежели с продолжительной грустью.
Если бы красота добродетели целиком зависела от искусства, оно давно уже исказило бы ее!
Совершение добрых дел льстит самолюбию, создавая ощущение превосходства.
Берегитесь смешать святое имя чести с жестоким предрассудком, видящим все добродетели в острие меча и способным создавать лишь отважных злодеев.
Желудей потребляется в миллион раз больше, чем ананасов, но весь вопрос в том: кто ест желуди?
Мы больше всего заботимся о жизни по мере того, как она теряет свою ценность; старики больше сожалеют о ней, чем молодые.
Зависимость от вещей, не имея никакого нравственного характера, нисколько не вредит свободе и не порождает порока; зависимость же от людей, будучи необузданной, порождает все.
Законодательная власть — сердце государства, власть исполнительная — его мозг.
Тягостными делает труды законодательства не столько то, что надо установить, сколько то, что надо уничтожить.
Злополучие, несомненно, великий учитель; но уроки этого учителя стоят очень дорого, так что польза, извлекаемая из них, часто стоит меньше платы за них.
Недостаточно половины жизни, чтобы написать хорошую книгу, а другой, чтобы исправить ее.
Влияние красноречия живое, но моментальное. Люди, редко поддающиеся возбуждению, так же легко и успокаиваются. Холодное и твердое рассуждение не вызывает никакого брожения, но оно захватывает глубоко, и производимое им действие не изглаживается.
Покупать у врага мир, значит снабжать его средствами для новой войны.
Общественное мнение, царь мира, не подчинено власти царей; они сами бывают первыми его рабами.
Вся наша мудрость состоит из рабских предрассудков, все наши обычаи — не более как подчинение, стеснение, принуждение.
Набожность — это опиум для человека: она веселит, оживляет, поддерживает, когда принимают ее немного; слишком сильная доза усыпляет, или приводит в неистовство, или убивает.
Вся нравственность человека заключается в его намерениях.
Народ всегда обезьянничает и подражает богатым: он ходит в театр не столько для того, чтобы смеяться над их безумиями, сколько для того, чтобы видеть их, и, подражая им, стать еще безумнее их.
Высшее наслаждение состоит в том, чтобы быть довольным самим собой.
Искусство усиливать наслаждение заключается в умении быть скупым на него.
Помните, что неведение никогда ее делало зла, что только одно заблуждение пагубно и что заблуждаются не потому, что не знают, а потому, что думают, что знают.
Закон необходимости с ранней поры учит человека делать то, что ему не нравится, дабы предупредить зло, которое еще больше пришлось бы ему не по вкусу.
Воображение не украшает более того, чем мы овладели; ослепление прекращается, как только начинается наслаждение.
Все что является нравственным злом, является злом и в политике.
Если бы мы ненавидели порок столько же, сколько любим наслаждения, мы так же воздерживались бы легко от соблазняющего нас греха, как и от смертельного яда в любимом блюде.
Никогда, говорят философы, правда не вредит людям: это есть сильное доказательство того, что они говорят неправду.
Опаснейший подводный камень для правосудия — это предубежденье.
Наблюдайте природу и следуйте дорогой, которую она вам указывает.
Природа никогда не обманывает нас; это мы сами постоянно обманываемся.
Везде, где приятное заменяют полезным, приятное почти всегда на этом выигрывает.
Чрезмерная радость вызывает скорее слезы, чем смех.
Из всех способностей человека разум, который, так сказать, ничто иное, как совокупность их, развивается труднее и позднее всего.
Роскошь может быть необходима для того, чтобы дать кусок хлеба нищим; но если бы не было роскоши, то не было бы и нищих.
Самолюбие есть источник и основное начало всех наших страстей; оно одно рождается вместе с нами и не оставляет нас до последней минуты жизни.
Самолюбие — это наполненный ветром воздушный шар, из которого вырывается буря, лишь только уколешь его.
Свобода не заключается ни в какой форме правления, она находится в сердце свободного человека.
Человек предпочитает самую бурную свободу безмятежному порабощению.
Отказаться от свободы — значит отказаться от человеческого достоинства, от прав человечества, даже от его обязанностей.
Кто хочет быть свободным, тот действительно свободен.
Человек очень силен, когда довольствуется тем, что он есть, и очень слаб, когда хочет подняться выше человечества.
Тот лжет, кто утверждает, что не боится смерти. Всякий человек страшится умереть; это великий закон чувствующих существ, без которого все смертные существа вскоре подверглись бы уничтожению.
Совесть! Совесть! Божественный инстинкт, бессмертный и божественный голос; верный руководитель существа невежественного и ограниченного, равно разумного и свободного; непогрешимый судья добра и зла, делающий человека подобным Богу! Без тебя не чувствую в себе ничего, что возвышало бы меня над животными.
В темнице также живут спокойно, но разве из этого следует, что там хорошо? Греки, запертые в пещере циклопа, жили там покойно в ожидании, когда придет их очередь быть съеденными.
Первая награда справедливости — это сознание, что мы поступили справедливо.
Если общественная польза не сделала правилом нравственную справедливость, она может сделать из закона орудие политического тиранства, как это часто и бывало.
Страдать — это первое, чему должен научиться ребенок, это то, что ему нужнее всего будет знать.
Страсти, которых больше всего следует бояться, не те, что ведут против нас открытую войну, предупреждая нас готовиться к защите. Больше следует опасаться страстей, которые обманывают, вместо того, чтобы неволить, и побуждают нас без нашего ведома делать не то, чего мы желаем.
Самым счастливым бывает тот, кто наименее терпит горя; самым несчастным — тот, кто меньше всего испытывает удовольствий.
Так как шаг к добру — это не делать зла, то первый шаг к счастью — это не страдать.
Если истинное счастье принадлежит мудрецу, то это потому, что из всех людей он один, у которого судьба меньше всего может отнять.
Если тщеславие сделало кого-нибудь счастливым, то, конечно, этот кто-нибудь был дурак.
Воздержаться на время от удовольствий, дабы лучше наслаждаться ими в будущем, — такова философия мудреца; это эпикурейство рассудка.
Тому, кто хочет блеснуть несколькими умными словами, стоит лишь наговорить кучу глупостей.
Мало есть таких фраз, которые невозможно было бы сделать не слепыми, взяв их отдельно.
Очень трудно благородно мыслить, когда приходится думать о хлебе насущном.
Хула очень удобная вещь: нападают с помощью одного слова, а нужны целые страницы для защиты.
Жизнь длится лишь мгновение; сама по себе она — ничто; ценность ее зависит от того, что удалось сделать. Только добро, творимое человеком, остается, и благодаря ему жизнь чего-нибудь стоит.
Человечность — точно поток чистой и благодатной воды: оплодотворяет низины, но держится на известном уровне, оставляя сухими бесплодные скалы, вредящие полям своей тенью или грозящие обвалами.
Честь человека не во власти другого; честь эта в нем самом и не зависит от общественного мнения; защитой ей служит не меч и не щит, а честная и безупречная жизнь, и бой в таких условиях не уступает в мужестве всякому другому бою.
Нельзя обесчестить того, кто не боится смерти.
Человеческое благополучие — состояние скорее отрицательное: его следует измерять меньшим числом претерпеваемых бедствий.
Незнание — еще не порок. Порочно лишь заблуждение. Заблуждаются же люди не потому, что не знают, а потому, что воображают себя знающими.
Ничто не влечет за собой столь неизменной неблагодарности, как услуги, за которые никакая благодарность не была бы достаточно велика.
Нравственное — это прекрасное в действии.
Чем осторожнее человек в своих обещаниях, тем точнее он в их исполнении.
В политике, как и в нравственности, не делать добра значит делать зло.