Государство и политика
Найдено цитат по теме: 647
Эпохи великих бедствий обыкновенно производят великих гениев: самое чистое золото получается из самого горячего горнила и самая яркая молния сверкает всегда в сумрачную бурю.
Благоденствие для государства — то же, что зрелость для плодов: оно заключает в себе предрасположение к гнилости.
У народов образованных бунтуют вообще только те, которым нечего терять.
Мы заучили кучу гладких фраз о преступности войны и благодарим Бога за то, что живем в наше мирное торговое время и можем всю нашу мысль и энергию посвящать взаимному ограблению и надувательству.
Война, со всеми своими невзгодами, лучше, чем мир, при котором ничего не видно, кроме узурпации и несправедливости.
Вольности, которые иногда разрешают народу, служат только испытанием, хорошо ли еще держат цепи. Так случается, что уже закрытую дверь открываешь снова, чтобы убедиться, хорошо ли она заперта.
Нужен только герой между рабами, чтобы сделать их свободными людьми.
Существовало ли когда-либо такое господство, которое не казалось бы естественным тем, кто им обладает.
Тысячи лет едва достаточно, чтобы создать государство, одного часа довольно, чтобы оно развеялось в прах.
Государства словно конусообразные кучки песка в песочных часах времени; они непроизвольно обрушиваются в процессе своего роста.
Жизнь государства в ее поступательном ходе величественна, как широко разливающаяся река; остановись течение ее, и она обратится в лед или в болото.
Даже ад, вероятно, имеет своих консерваторов, которые, заняв лучшие места и боясь потерять их, противятся всяким новшествам.
Все конституционные хартии ни к чему не ведут, это контракты между господином и рабами; задача не в том, чтобы рабам было лучше, но чтобы не было рабов.
Плохо, если министры часто меняются; но еще хуже, если плохие министры остаются на местах.
Во время общественной неурядицы каждый равнодушный становится недовольным, каждый недовольный — врагом, каждый враг — заговорщиком.
Когда нововведение слишком трудно установить, это служит доказательством, что в нем нет необходимости.
Рядом с поразительными успехами положительного знания как в области теории, так и в сфере практического приложения ее, стоит топтание на одном месте при попытках создания нового общественного строя.
Оковы народов заржавели; демократия обмыла их кровью; деспотизм позолотил их; новейшая политика отполировала их и вырезала на них: "свобода", точно на кандалах каторжников.
Гораздо великодушнее снять оковы, чем позолотить их.
Горе победоносной нации! Она покоряется тем, кто сделал ее победоносной. Победитель — худший из господ, самый упорный противник реформ. Нация делает успехи на другой день после поражения.
Если мы хотим идти вперед, то одна нога должна оставаться на месте, в то время, как другая делает следующий шаг. Это — первый закон всякого прогресса, одинаково применимый как к целым народам, так и к отдельным людям.
Легче сорвать гору у подошвы ее, чем наложить иго рабства на людей, решивших быть свободными.
Реакция — барка, плывущая против течения, но не препятствующая реке течь по своему направлению.
О вы, зазнавшиеся реалисты, в ваших теориях нет ничего реального, кроме крови, которую вы за них проливаете!
В революционные бури люди, едва годные для того, чтобы грести веслом, овладевают рулем.
Неудавшиеся революции всегда влекут за собой ненавистные и мстительные правительства.
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы видеть и лакеями.
Революции походят на шахматную игру, где пешки могут погубить, спасти короля или занять его место.
Во всех революциях люди ходят, точно на котурнах. Они поднимаются выше собственного роста, к ним можно подойти с мерой, превышающей их стан.
Грубые проявления прогресса называются революциями. Когда они кончаются, можно заметить, что человечество получило хорошую встряску, но зато подвинулось вперед.
Бедность, беспокойная, мятежная, но по природе своей бескорыстная, является наступательной армией революций. Богатство, себялюбивое и инертное, является оборонительной армией, отстаивающей существующие учреждения.
Ни от одной революции никогда ничего не оставалось, кроме того, что раньше созрело в сознании масс.
Мы скорбим о крайностях, сопровождающих революции; но чем больше эти крайности, тем более мы чувствуем, что революция была необходима.
Как отличить бунт от революции?.. Очень легко! Бунт — это когда разбит народ, "все эти негодяи"... Революция — когда верх одерживает народ и все участники оказываются героями.
Великие и прекрасные истины французской революции будут вечно жить, — таким блеском, такими памятниками, чудесами окружили мы их! Эти истины останутся бессмертными. Первые пятна революции мы смыли потоками славы.
Только политическая полукультура породила революции и их идеи, которые она поддерживает и развивает. Политическая прямота и полное политическое развитие везде — против революционных идей.
Безумием революции было желание водворить добродетель на земле. Когда хотят сделать людей добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходят к желанию перебить их всех.
Наш век есть век революции в лучшем смысле этого слова — не материальной, но нравственной революции. Вырабатывается высшая идея общественного устройства и человеческого совершенства. Мы не доживем до жатвы, но сеять с верою — великое счастье.
Реформу нравов следует начать с реформы законов...
Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.
Ни один народ не должен быть свободным, пока он не будет способен разумно пользоваться своей свободой. Положение это достойно того дурака в сказке, который решил не идти в воду, пока не научится плавать. Если люди должны ждать свободы, пока они не станут разумными и хорошими в рабстве, то, право же, они могут вечно ждать.
Из года в год, изо дня в день ход событий убеждает меня в том, что люди по природе своей способны ужиться только с известной суммой свободы, а раз им будет предоставлена большая, они сами позаботятся о том, чтобы расстаться с нею и организовать новую форму тирании.
Жестокости, совершенные во имя свободы, могут сделать ее ненавистной, но не мешают ей оставаться прекрасной и необходимой.
Для того чтобы заставить приверженцев тирании до безумия полюбить свободу, засадите их в тюрьму.
Всякий государственный строй, однажды установившийся, заключает в себе материал для лучшего строя.
Удивительным когда-нибудь покажется, что было время, когда существовали люди, наслаждавшиеся без труда за счет трудившихся без наслаждения.
Свобода настолько присуща человеку, что даже ее противники осуществляют ее, борясь против ее осуществления.