Чувства, эмоции, мотивы и потребности
Найдено цитат по теме: 984
Чувство соревнования есть некоторое огорчение при виде наличия у людей тех благ, которые связаны с почестями и которые могли бы быть приобретены нами самими, возникающее не потому, что эти блага есть у другого, а потому, что их нет у нас самих.
Чувство соревнования есть ревностное желание сравняться с другим в обладании благами, достижение которых под силу нам самим.
Сознание плодотворности труда есть одно из высших удовольствий.
Если весь смысл жизни свести к удовольствию, в конечном итоге мы неизбежно придем к тому, что жизнь покажется нам лишенной смысла. Удовольствие никак не может придать жизни смысл. Ибо что такое удовольствие? — ...состояние клеток мозга. И разве стоит жить, чувствовать, страдать и вершить дела ради того лишь, чтобы вызвать такое состояние? Предположим, что человека, приговоренного к смерти, просят за несколько часов до казни выбрать меню для своей последней трапезы. Вероятнее всего, он ответит: имеет ли смысл перед лицом смерти ублажать себя вкусовыми ощущениями? Коль скоро организм превратится в труп через каких-нибудь два часа, не все ли равно, будет он иметь или нет еще одну возможность пережить то состояние мозговых клеток, которое называется удовольствием? Так и вся жизнь постоянно сталкивается со смертью, которая неизбежно перечеркивает этот элемент удовольствия. Любому несчастному, для которого вся жизнь сводится к погоне за удовольствием, пришлось бы усомниться в каждом моменте такой жизни, будь он хоть сколько-нибудь последователен.
В формуле человеческого счастья фигурируют не абсолютные величины благополучия и неблагополучия, а их отношения. Человек, например, не станет счастливее от того, что ему положение улучшат на десять процентов, а другим — на пятьдесят.
Если наша личность плоха, то испытываемые нами наслаждения уподобляются ценному вину, вкушаемому человеком, у которого во рту остался вкус желчи.
Мы переносим свалившееся на нас извне несчастие с большею покорностью чем происшедшее по нашей вине: судьба может измениться, личные же наши свойства никогда.
Веселость приносит нам непосредственную прямую выгоду. Только она является наличной монетой счастья; все другое — кредитные билеты.
Все дни человека — печали, и заботы его — это скорби.
Наслаждение бренно — честь бессмертна.
Причиной страдания является жажда бытия, желания, страсти, влечения.
Удовольствия для смертных — что безбожные пираты: наслажденьями плененный тотчас же идет ко дну.
Наслаждением властвуй.
Бороться с наслаждением еще трудней, чем с гневом.
Удовольствие и страдание служат критериями решений относительно того, к чему следует стремиться и чего избегать.
Спрашивать, почему хочет быть счастливым тот, кто хочет им быть, незачем.
Блаженство состоит в душевной деятельности, сообразной с добродетелью.
Когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждения распутства или чувственности, как полагают те, кто не знает, не разделяет или плохо понимает наше учение, — нет, мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души. Ибо не бесконечные попойки и праздники, не наслаждение мальчиками и женщинами или рыбным столом и прочими радостями роскошного пира делают нашу жизнь сладкою, а только трезвое рассуждение, исследующее причины всякого нашего предпочтения и избегания и изгоняющее мнения, поселяющие великую тревогу в душе.
Мы утверждаем, что удовольствие есть начало и конец блаженной жизни. Мы знаем, что оно есть первое и природное благо. Оно есть исходный пункт для всякого выбора или избежания. Прекрасное, добродетель и тому подобное заслуживают почитания только в случае, если это доставляет удовольствие, а если не доставляет, то с ним нужно проститься.
Огорчение существует не само по себе, а в нашем представлении.
Помни, что сильные страдания завершаются смертью, слабые предоставляют нам частые передышки, а над умеренными — мы владыки. Таким образом, если их можно стереть — снесем их; если же нет — уйдем из жизни, раз она не доставляет нам радости, как уходим из театра.
Дух силен радостью.
Из источника наслаждений исходит нечто горькое.
Моя наука — это жить и здравствовать.
Всякое удовольствие усиливает опасность.
Слишком неумеренная радость угнетает нас.
Глупо, конечно, чувствовать себя несчастным из-за того, что когда-нибудь станешь несчастным.
С потребностью в необходимом вместе и вслед идет жажда избыточного.
Люди испытывают страдания ровно настолько, насколько поддаются им.
Время врачует раны.
Ведь радость — это дерево, и жаль, Что корень всякой радости — печаль.
Как видишь, в этом мире счастья мало, И все, что сладко, сладко лишь сначала.
И чем бы ни насытился вчера, Сегодня вновь ты голоден с утра.
Что бы ни говорили, но даже в самой добродетели конечная цель — наслаждение.
Если жить в нужде плохо, то нет никакой нужды жить в нужде.
Со страданием дело обстоит так же, как с драгоценными камнями, которые светятся ярко или более тускло в зависимости от того, в какую оправу мы их заключаем; подобно этому и страдание захватывает нас настолько, насколько мы поддаемся ему.
Все время помнить прошлые напасти, Пожалуй, хуже свежего несчастья. В страданиях единственный исход — По мере сил не замечать невзгод.
Порицание за неуспех всегда заглушит похвалу за усердие.
Кажется, сама природа наслаждений заключается в их краткой длительности; воображение с трудом представляет их себе иными.
Всегда наслаждаться — значит вовсе не наслаждаться.
Отчаяние — величайшее из наших заблуждений.
Счастье человека всегда заключается в соответствии его желаний окружающей обстановке.
Если у вас есть враг, которого вы ненавидите, то пожелайте ему полноты наслаждения, блеска величия, множества молодых и прекрасных любовниц, колоссального богатства, неограниченной власти, — пожелайте, и вы увидите, как он погибнет под бременем бедствий.
Кто имеет меньше, чем желает, должен знать, что он имеет больше, чем заслуживает.
Мы никогда не бываем более далеки от желаний наших, чем тогда, когда воображаем, что обладаем желаемым.
Лучшее облегчение боли в том, чтобы ее выкричать, высказать ее целиком. Выражение делает боль объективной и восстанавливает равновесие между тем, что только и существует субъективно, и объективным, в боли не существующим. Только в выражении она осознается, а то, что осознается, потом уходит.
Не то, что есть, вызывает в нас чувство нетерпения и страдания, а то, что оно не таково, каким оно должно быть.
На свете есть два несчастья: несчастье неудовлетворенной страсти и несчастье смертельной тоски.
Каждое ограничение способствует счастью. Чем уже круг нашего зрения, наших действий и сомнений, тем мы счастливее; чем шире он — тем чаше мы страдаем или тревожимся. Ведь вместе с ним растут и множатся заботы, желания и тревоги.
Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование, мудрец же только избегает горя.
Люди, живущие стремлениями и надеждами, то есть будущим, смотрящие всегда вперед и с нетерпением спешащие всегда вперед, навстречу грядущим событиям, — будто эти события принесут им истинное счастье, — и пропускающие тем временем настоящее, не успев им насладиться, — эти люди, несмотря на написанную на их лицах серьезность, подобны тем ослам, которых в Италии заставляют идти быстрее, привешивая к концу палки, укрепленной на их голове, охапку сена, которую они видят близко перед собой и вот-вот надеются достать. Итак, вместо того, чтобы исключительно и постоянно заниматься планами и заботами о будущем или предаваться сожалению о прошлом, — мы должны помнить, что лишь настоящее реально, лишь оно одно достоверно. Мы пропускаем с кислым лицом тысячи часов, не наслаждаясь ими, чтобы потом с тщетной грустью вздыхать по ним. Вместо этого следует по достоинству ценить сносное настоящее, хотя бы самое обыденное, которое обычно мы равнодушно пропускаем мимо себя.
Тысячи наслаждений не окупают одного страдания.
Всякое страдание есть не что иное, как неисполненное и пресеченное хотение.
Страдание есть самый скорый способ для постижения истины.
Лишь пожив внизу, узнаешь, как опасно карабкаться наверх. Лишь побывав в темноте, узнаешь, как ярок солнечный свет. Лишь храня покой, узнаешь, как много сил тратят те, кто находятся в движении. Лишь пестуя молчание, понимаешь, как суетно многословие.
У глупца есть одно преимущество перед умным: он всегда доволен собою.
Чем менее человек думает о себе, тем менее он несчастен.
Если гурия страстно целует в уста, Если твой собеседник мудрее Христа, Если лучше небесной Зухры музыкантша — Все не в радость, коль совесть твоя не чиста!
Если радость и скоротечна, то ей предшествует долгая надежда, а за ней следует еще более долгая надежда.
Если бы утро не будило нас для новых радостей, если бы вечер не оставлял нам никакой надежды, стоило бы труда одеваться и раздеваться?
Смех не только признак силы, но сам — сила.
Как моль — одежде и червь — дереву, так печаль вредит сердцу человека.
Мы часто утешаемся пустяками, ибо пустяки нас и огорчают.
Сердце, не познавшее печали, остается холодным.
Искренно горюет тот, кто горюет без свидетелей.
Покой среди покоя — не истинный покой. Лишь когда обретешь покой в движении, воистину постигнешь небесную природу. Веселье среди веселья — не истинная радость. Лишь когда постигнешь радость в печали, поймешь, чем живет сердце.
Слезы — это немая речь.
Слезы — это кровь души.
Одни слезы даны радости, другие — горю. Первые освежают, вторые жгут.
Увы! Одной слезы довольно, Чтоб отравить бокал.
Счастье — это глаза, которые могут засориться пылинкой, и из них потекут слезы.
Злой плачет от зависти, а добрый от жалости.
Не радуйся, нашедши, не плачь, потеряв.
Снявши голову, по волосам не плачут.
Слезами горю не поможешь.
Искренна скорбь того, кто плачет втайне.
Великие скорби безмолвствуют; они слезами не выражаются.
Слезы — это гроза: после них человек всегда тише.
Молодой человек, который ни разу не плакал, — дикарь...
Слезы лишают привлекательности слабых, но придают бесконечно много прекрасного людям сильным и твердым.
Не старайся весело жить в мире этом: ибо все радости света кончаются плачем. И как хорошо это видно на двух соседях: у этих свадьбу гуляют, а у тех оплакивают мертвеца. Да и самый тот плач так уж суетен: сегодня плачут, завтра пируют.
Как ни горька слеза, что застилает зренье, Ее осушат время и терпенье.
Никогда не ожидай беды и не беспокойся о том, чего, может быть, никогда и не будет. Держись поближе к солнечному свету.
Всему, что нам посылает судьба, дает оценку наше расположение духа.
Главное — ладить с самим собой.
Старайся и в горькие минуты сохранять присутствие духа.
Когда ты чем-нибудь мирским встревожен или расстроен, то вспомни, что тебе придется умереть, и тогда то, что тебе раньше казалось важным несчастьем и волновало тебя, станет в твоих глазах ничтожной неприятностью, о которой не стоит и беспокоиться.
Чтобы жизнь не казалась невыносимой, надо приучить себя к двум вещам: к ранам, которые наносит время, и к несправедливостям, которые чинят люди.
Скажем прямо: счастливо живет в свете только тот, кто полностью умертвил некоторые стороны своей души.
От добра добра не ищут.
Среди влияний, укорачивающих жизнь, преимущественное место занимают страх, печаль, тоска, малодушие, зависть, ненависть.
Излишество в удовольствиях — это распущенность, и она заслуживает осуждения.
Там, где нет опасности, наслаждение менее приятно.
Кто входит в дом счастья через дверь удовольствий, тот обыкновенно выходит через дверь страданий.
Мужественный человек обыкновенно страдает, не жалуясь, человек же слабый жалуется, не страдая.
Человеку в отчаянии — море по колено.
Счастливые часов не наблюдают.
Скука — болезнь счастливых; несчастные никогда не скучают, у них слишком много дел.
Тот, кто дает совет Терпеть беды, — плохой целитель бед! Будь тот совет из желчи иль из меда — Все ж польза в нем сомнительного рода!
Когда уже пришла беда, душе нашей возвращается спокойствие, которого лишало ожидание ее.