Чувства, эмоции, мотивы и потребности
Найдено цитат по теме: 984
Любовь, труд и познание — вот источники нашей жизни. Они должны определять ее ход.
Потребность счастья кажется мне самым благородным стремлением человеческого сердца.
Стремясь к малому — приобретаешь, стремясь ко многому — впадаешь в заблуждение.
Поблагодарим мудрую природу за то, что нужное она сделала легким, а тяжелое — ненужным.
Людей мучают не вещи, а представления о них.
Любовь к временному можно изгнать, только почувствовав сладость вечного.
Кто хочет достигнуть того, чего желает, пусть желает достижимого.
Желание — мера ценности. Хороший вкус советует даже телесную жажду разжигать, но не утолять; хорошо да мало — вдвойне хорошо. Во второй раз все кажется куда хуже. Пресыщение вредит удовольствию.
Мы редко до конца понимаем, что мы в действительности хотим.
Порок не в том, чтобы иметь желания, а в неумении подчинить их правилам разума; дело не в том, испытываете ли вы или не испытываете самих влечений, а в способности управлять ими и отказываться от них.
Немало разницы между удовольствием, которым увлекается, например, пьяница, и удовольствием, которым обладает философ...
Страдание — это побуждение к деятельности.
Не в моей власти, чтобы я чувствовал или не чувствовал определенное побуждение. В моей власти, однако, удовлетворяю ли я его или нет.
Самоубийца именно потому и перестает жить, что не может перестать хотеть.
Каждое деяние человека есть необходимое произведение его характера и наступающего мотива.
Мало найдется людей, которые решили бы открыто высказать то, о чем тайно просят бога.
Чего глаз не видел, того сердце не просит.
Настоящие мотивы наших действий, подобно трубам органа, обыкновенно скрыты, тогда как позолота и украшения пышно выступают снаружи.
Я не уверен, что о человеке можно судить по первому его проступку, вызванному крайней необходимостью, сильной страстью, порывом.
Знать людей — значит знать их страсти.
В желании выражается сущность человека.
Многим обладает человек, многого он желает; но между всеми благами жизни ценны лишь следующие: старое дерево для топки, старое вино для питья, старые друзья для препровождения времени и старые книги для чтения. Все остальное вздор.
Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
Странно распределены блага жизни между людьми: нищему ничего, бедному мало, богачу много, а довольно — никому.
Мы мним себя свободными, потому что не знаем мотивов, которые понуждают нас к действию. Но наша воля есть лишь показатель на часовом циферблате, который показывает часы и приводит в движение боевой прибор.
Большинство людей работает большую часть времени, чтобы жить, и незначительное свободное время, остающееся у них, настолько тревожит их, что они всеми способами стараются избавиться от него.
Надежда на выгоды порождает стремление; мотив жертв есть стремление; признано, что строгая набожность и благочестие порождаются надеждой на награду.
Выбирать можно только между лишними вещами.
Наши действия чаще определяются нашим характером, чем нашими интересами.
Тщеславие, стыд, а главное, темперамент — вот что обычно лежит в основе мужской доблести и женской добродетели.
Довольство своим — величайшее из всех богатств.
Довольствоваться малым трудно, но еще труднее быть довольным многим.
Тот богаче всех, кто доволен самым малым, ибо довольство есть природное богатство.
Желание, словно мотылек: высосав сок из прекрасных цветов, оно летит на цветки более скромные.
Если бы все человеческие желания исполнялись, земной шар стал бы адом.
Горе тому, у кого нет желаний, или у кого их слишком много! Он теряет, так сказать, все, чем обладает...
Всякое новое желание есть начало новой нужды, зачаток новой скорби.
Несравненно легче подавить первое желание, чем удовлетворить все последующие.
Желание того, чего у нас нет, разрушает пользование тем, что у нас есть.
Исполнение самых сильных наших желаний часто бывает источником величайших наших скорбей.
Если желание неисполнимо, желай возможного.
Желудей потребляется в миллион раз больше, чем ананасов, но весь вопрос в том: кто ест желуди?
Садись за жизненный пир, но не облокачивайся на него.
Стремиться к излишеству — значит гоняться за лишениями.
Апофеоз разума мы заменили инстинктом, и мы зовем инстинктом все, что находим в себе и чему не можем подыскать разумного основания.
Если физическая вселенная подчинена законам движения, то и нравственная вселенная настолько же подчинена законам интересов. Интерес есть могущественный чародей, изменяющий в глазах всех созданий форму всех предметов.
Последним беднякам Малейший вздор казаться может лишком! Когда ты людям дашь лишь только то, Что им необходимо, — приравняешь Людей к животным ты!
Требовать невозможного — значит самому готовить себе отказ.
Чем меньше человек имеет потребностей, тем больше он независим.
Нужда всему научит тех, кого она коснется.
Все мы плывем по волнам океана; разум служит нам компасом, а страсти — ветром, гонящим нас.
Кто отказывается от многого, может многое себе позволить.
Разве противоречит разуму или справедливости — любить себя самого? И почему нам хочется, чтобы любовь к самому себе всегда была пороком?
Страсти — единственные ораторы, которые всегда нас убеждают. Их язык — это язык природы, законы которой непреложны.
Если мы не всегда поддаемся нашим страстям, то лишь потому, что они бессильны подчинить нас себе, а не вследствие нашей силы.
Ветер раздувает пламя, но и гасит его; так иногда одна страсть подавляет другую.
Наши страсти подобны припадкам: судороги, которые хотя на минуту делают нас сильнее, затем надолго ослабляют нас.
Страсть делает наилучшие наблюдения и наихудшие выводы.
Страсти, которых больше всего следует бояться, не те, что ведут против нас открытую войну, предупреждая нас готовиться к защите. Больше следует опасаться страстей, которые обманывают, вместо того, чтобы неволить, и побуждают нас без нашего ведома делать не то, чего мы желаем.
Ветер раздувает огонь, но ветер же и гасит его; так одна страсть одолевает другую.
Люди проводят свою жизнь в подчинении у страстей вместо того, чтобы заставить их служить своей жизни.
Страсть в человеке сначала паутина, потом — толстая веревка.
Страсть вначале — как чужой, после — как гость, и наконец — как хозяин дома.
Самое верное и прекрасное средство для обуздывания страстей — это ясное понимание их.
Где нет стремления к счастью, там нет и стремления вообще. Стремление к счастью — это стремление стремлений.
Мудрый человек понимает, что проще воспретить себе увлечение, чем потом с ним бороться.
Человек — индивидуальное животное, способности которого ограничены, желания же бесконечны.
Беспокойство — это беспредметное желание.
Желание есть неразумное возбуждение души.
Желание есть беспокойство души, испытываемое при отсутствии блага, обладание которым вызывает идею удовольствия.
Желание — это тревога, порожденная отсутствием какого-либо блага.
Великое благо иметь то, чего мы желаем, но еще более великое благо — не желать ничего кроме того, что мы имеем.
Если нет того, чего мы желаем, то нужно желать то,что есть.
Нельзя желать того, чего не знаешь.
У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего мы хотим.
Делать не всегда трудно. Трудно желать. По крайней мере, желать то, что нужно делать.
Жертвы, которые мы приносим, доказывают лишь, сколь незначительной делается для нас любая другая вещь, когда мы любим нечто.
Единственный способ отделаться от искушения — поддаться ему.
Мир житейский — это часы, гири которых — желания, а маятник — страдания.
Невоздержный тот, кто не может устоять против наслаждений, хотя его разум и противится этому; распущенный же тот, кто предается наслаждениям, не встречая возражений разума.
Истинно полезное есть то, что может служить достижению вечной жизни, а не удобств и радостей временных.
Не порождение помысла есть грех, но дружеская с ним беседа ума.
Всякое излишество есть порок.
Всякая потребность утихает, а всякий порок увеличивается от удовлетворения.
Наше своеволие таково, что добейся оно всего на свете, ему и этого будет мало.
Умеренность — страж жизни.
Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть.
Твоя повседневная пища пусть будет хороша и достаточна, чтобы у тебя хватало и здоровья и сил для завтрашней работы.
Никто не должен преступать меры ни в пище, ни в питии.
Любовь проходит с голодом, а если ты не в силах голодать, петлю на шею — и конец.
Человеку, спросившему, в какое время следует завтракать, Диоген ответил: "Если ты богат, то когда захочешь, если беден, то когда можешь".
Начало и корень всякого удовольствия — удовольствие чрева, даже мудрость и прочее имеют к нему отношение.
Довольствующийся немногим желудок освобождает от очень многого.
В еде разборчив тот, кто сыт всегда, А для голодного и яд — еда.
Привычка закаляет тело и делает его более выносливым к холоду. К примеру, когда мы появляемся на свет, наше лицо не менее чувствительно, чем любая другая часть тела. В связи с этим очень выразителен ответ одного скифского философа некоему афинянину, который все удивлялся, как тот может ходить голым в мороз и снег. "Как ты можешь выносить, — сказал скиф, — чтобы твое лицо подвергалось действию холодного зимнего воздуха?" — "Но мое лицо приучено к этому", — ответил афинянин. "Вообрази же себе, что я весь — лицо", — возразил скиф.
И что, спрошу я вас, если не привычка, создает для других людей такую большую разницу между руками и ногами? Я не сомневаюсь, что если бы человек привыкал с детства ходить всегда босиком, а руки держать закутанными в теплые рукавицы, то промачивание рук было бы для него столь же опасно, как опасно теперь для весьма многих людей промачивать ноги.
Величайшее чувственное наслаждение, которое не содержит в себе никакой примеси отвращения, — это, в здоровом состоянии, отдых после работы.
Склонность к удобствам в человеке хуже любого другого зла в жизни.
Не презирай того, кому пришлось украсть для утоления голода: самая сильная крепость не устоит против голода.
Творец, обязав человека есть для того, чтобы жить, побуждает его к этому аппетитом и награждает за это удовольствиями.