Чувства, эмоции, мотивы и потребности
Найдено цитат по теме: 984
Чем умнее человек, тем больше он склонен к непонятному безрассудству.
Как знать, может быть, именно страстям обязан разум самыми блистательными своими завоеваниями.
Возможно, что человечество еще не познало всех видов страстей. Возможно, что чувствительность, этот инстинкт, заставляющий нас испытывать удовольствие и страдание, не была еще применена ко всем объектам, способным возбуждать ее. Изобретение наук и искусств вызвало множество приятных и неприятных ощущений, неизвестных грубым дикарям. Не будем воображать себе, что мы исчерпали всю сумму предметов, способных вызвать в нас страсти...
Кто хочет невозможного, мне мил.
Часто встречаются ледяные сердца под пылкими головами, но редко холодные головы под пылкими сердцами.
Всего невыносимей для человека покой, не нарушаемый ни страстями, ни делами, ни развлечениями, ни занятиями. Тогда он чувствует свою ничтожность, заброшенность, несовершенство, зависимость, бессилие, пустоту. Из глубины его души сразу выползают беспросветная тоска, печаль, горечь, озлобление, отчаяние.
Без "человеческих эмоций" никогда не бывало, нет и не может быть человеческого искания истины.
Страстям присущи такая несправедливость и такое своекорыстие, что доверять им опасно и следует их остерегаться даже тогда, когда они кажутся вполне разумными.
Легко быть твердым, будучи бесчувственным.
Сумеет грудь носить страданья тихо, Но радости безмолвно не снесет.
Если можешь, то к пьяным ты строгим не будь, Свои козни и хитрости лучше забудь. Если хочешь ты страстно в своей жизни покоя, То почаще смотри ты на девичью грудь.
Нельзя похваляться презрением к сладострастию и победой над ним, если не испытываешь его, если не знаешь его, и его обольщений, и его мощи, и его бесконечно завлекательной красоты.
Тот, кто пожелает лишить человека страстей на том основании, что они опасны, уподобляется тому, кто пожелал бы выпустить из человека всю кровь, исходя из того, что она является причиной апоплексического удара.
Слишком тонкая чувствительность есть истинное несчастье.
Кто готов впасть в гнев или в бурный любовный аффект, достигает момента, когда его душа полна, как сосуд; но к этому должна прибавиться еще одна капля воды — добрая воля к страсти (которую обыкновенно зовут и злой волей). Только эта капля нужна, и тогда вода переливается через край.
Хорошо лишь то беспокойство, благодаря которому мы впоследствии обретаем покой.
Только истинно человечный человек способен и любить, и ненавидеть.
Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять жизнь, никогда не будет радоваться ей.
На что с тем дружиться, кто не умеет браниться?
Я никогда не был высокого мнения о сентиментальных людях, в случае каких-нибудь происшествий они всегда оказываются плохими товарищами.
Тот, кто слишком отдается дружбе, приносящей ему лишь несчастье, или бурной и тягостной ненависти, или пустому ребяческому соперничеству, неизбежно наносит непоправимый ущерб всем своим интересам.
Нет ничего более опасного, чем страсти, которыми разум управляет в запальчивости. Страсти — это пресмыкающиеся, когда они входят в сердце, и буйные драконы, когда они уже вошли в него.
Человек слаб: при рукоплескании что-то в нем растет и ширится, а при холодном молчании сжимается.
Без любви и ненависти, без симпатий и антипатий человек есть призрак.
Люди, которые быстро загораются, легко и охлаждаются и потому в общем ненадежны...
Сентиментальные люди взбалтывают свое чувство так долго, что оно дает, наконец, пену. Тогда они воображают, что у них сердце полно, что их чувство течет через край, но все это не более, как воздух.
Неспособность испытывать восторг — признак посредственности.
Кто никогда не совершал безрассудств, тот не так мудр, как ему кажется.
Благоразумие должно быть чем-то средним между распущенностью и бесчувствием.
Благоразумию также свойственны крайности, и оно не меньше нуждается в мере, чем легкомыслие.
Кто от пустяков приходит в восторг, того всякая мелочь может огорчать.
Избегая вульгарности, можно впасть в искусственность.
Волнения свойственны друзьям свободы; дремота есть рай рабов.
Кто вечно желает, тот проводит свою жизнь в ожидании, а у кого нет желаний, тот ждет смерти.
Не чувствовать в себе желаний — значит, не жить.
Те, кто считает отсутствие денег худшим из зол, ошибаются: есть более невыносимое зло — это отсутствие желаний.
Часто жертвуют величайшими радостями жизни, чтобы гордиться тем, что они принесены в жертву.
Зевота — это предохранительный клапан, защищающий индивидуума от слишком большого литературного или художественного наслаждения.
Невозмутимость мудрецов — это всего лишь умение скрывать свои чувства в глубине сердца.
Величайший герой бывает полным ничтожеством при известном состоянии нервов.
Пусти воду из плотины, и она будет поить землю, и луга, и животных, но удержи ее — она будет рвать землю и вытекать грязью. То же и со страстями.
Последовательность одинаково плоха для ума и для тела. Последовательность чужда жизни, чужда природе. До конца последовательны лишь мертвецы.
Нет ничего более печального, чем равнодушное отношение к тому, что должно было бы трогать; думаешь, что душа иссушилась, боишься, что потерял ту силу энтузиазма, без которой способность мыслить вела бы только к пресыщению жизнью.
Мягкое сердце быстрей остывает: масло скорее воды замерзает.
Самые сухие сердца всегда легче воспламеняются.
Уметь скучать — одна из самых полезных добродетелей в свете.
Бывают слезы, обманывающие нас самих после того, как они уже обманули других.
Смех и слезы настолько близко следуют за порождающей их страстью, что тем меньше повинуются нашей воле, чем более искренни.
Страсти объясняют многое, но не оправдывают ничего.
Истинная страсть, подобно потоку, несущемуся с горы, не знает препятствий.
Страсти разнятся между собою только с виду, переменяя предметы; всегда и все они бывают жаждой счастья.
Отнимите у мира страсти, и он будет неподвижен; снимите с них узду, и он будет потрясен; подчините их правилам, и мир пойдет к славе, к счастью.
Когда дело идет о том, чтобы заставить заговорить страсти, то почти у всех людей почти одни и те же идеи; но способ выражения их отличает умного человека от среднего, гениального от умного, поэта от того, то лишь хочет быть поэтом.
Наши страсти подобны фениксу. Когда сгорает одна страсть, из пепла рождается другая.
Ни один человек не желает страстей. Ибо кто хочет надеть на себя цепи, когда может оставаться свободным?
В существе каждой страсти лежит несправедливость и своекорыстие; потому очень опасно доверяться страстным порывам даже тогда, когда они кажутся наиболее искренними.
Страсть часто превращает умного человека в глупца, но не менее часто наделяет дураков умом.
Страсти придают ума самым глупым людям и делают глупыми самых умных.
Тихие страсти просветляют горизонт нашего бытия, двигают нас не утомляя, согревают не изнашивая. Они — признаки истинной мощи.
Зачем говорить против страстей?.. Разве они не лучше всего существующего на свете; разве они не источник героизма, энтузиазма, поэзии, музыки, искусства — одним словом, всего?
Не следует злословить о страстях. Все, что в этом мире творится великого, творится благодаря им... Страсти — это все нравственное богатство человека.
Страсти — враги покоя, но без них на этом свете не было бы ни искусств, ни наук, и каждый дремал бы нагим на куче своего навоза.
Хладнокровный человек походит на того, кто слишком много пообедал и после этого смотрит уже с отвращением на самое тонкое блюдо; кто тут виноват — кушанья или его желудок?
Только те счастливы, кто страдает вследствие чувствительности своих впечатлений, для кого они являются потрясениями и вместе с тем наслаждениями.
Чувствительный человек — точно безоружный среди хорошо вооруженных.
Можно сильно, живо и пламенно чувствовать и вместе с тем не уметь выражать своих чувств.
Легкие чувства часто длятся очень долго, ничто не сокрушает их. Ибо ничто не напрягает их; они следуют обстоятельствам, исчезают вместе с ними, тогда как глубокие привязанности совершенно разрываются, оставляя вместо себя мучительные раны.
Всякая эмоция только обогащает жизнь.
Аффект следует рассматривать как опьянение, которое проходит после сна, а страсть — как безумие с его навязчивыми представлениями, все глубже проникающими в душу.
Кто никогда не совершал безрассудств, тот не столь рассудителен, как ему кажется.
Бесстрастие состоит не только в том, чтобы не испытывать страстей, но ив том, чтобы не принимать их в себя.
Опасность мудреца в том, что он больше других подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Спокойно ждать мы научаемся лишь тогда, когда нам уже нечего ожидать.
Истинная отрешенность не что иное, как дух, который остается неподвижным во всех обстоятельствах, будь то радость или горе, честь или позор.
Нравственное равнодушие — болезнь слишком образованных людей.
Страсть есть неразумное и несогласное с природой движение души.
Страсть — это энергично стремящаяся к своему предмету сущностная сила человека.
Ничто великое в мире не совершалось без страсти.
Мыслить человека научили страсти.
Страсть потому заглушает советы рассудка, что дает больше сил для исполнения желаний.
Страсти, которыми владеем мы, — суть добродетели; страсти, которые владеют нами, — пороки.
Ранние страсти — это преждевременно развившиеся пороки, которые делают человека равнодушным ко всему, что его не опьяняет.
Под сильными страстями часто скрывается только слабая воля.
Чем сильнее страсть, тем большую пассивность духа она показывает.