Добродетели, пороки, черты характера
Найдено цитат по теме: 1941
Тщеславие лишает людей естественности.
Тщеславие имеет свою лицевую, и оборотную сторону: лицевая сторона — это глупый негр, любящий пестрые побрякушки, а обратная — дурак в образе философа, ходящего на костылях. Я плачу о первом и смеюсь над вторым.
Большинство из нас похожи на того петуха, который воображал, что солнце встает каждое утро единственно для того, чтобы послушать, как он поет.
Если есть тщеславие у павлина, то есть также тщеславие и у орла.
Тщеславие носят при себе как мешок с деньгами; гордость, наоборот, носят в себе.
У людей без страстей, без добродетелей и без пороков есть одно только чувство: худое скрытое тщеславие.
Чужое тщеславие тем особенно несносно для нас, что оно оскорбляет наше собственное.
Как смешно тщеславие и какой это постыдный порок, лучше всего видно из того, что оно осмеливается показаться наружу и часто прячется под внешностью совершенно противоположного свойства.
Тщеславие и чрезмерное самомнение вынуждают нас подозревать окружающих в высокомерном к нам отношении. Человеку скромному такая щепетильность чужда.
Найти тщеславного человека, считающего себя достаточно счастливым, так же трудно, как найти человека скромного, который считал бы себя чересчур несчастным.
Мы охотнее кланяемся знакомому, едущему в экипаже, чем другому, идущему пешком.
В каждом человеке ровно столько тщеславия, сколько ему недостает ума.
Если тщеславие сделало кого-нибудь счастливым, то, конечно, этот кто-нибудь был дурак.
Тщеславие скорее признак униженности, чем гордости.
Нет такого порока или такой дури, которые нужно было бы так нежно и так умело щадить, как тщеславие.
Тщеславие есть самолюбие, которое выказывается; скромность есть самолюбие, которое скрывается.
Тщеславие порождает дурака, надменность — злобу. Один и тот же человек будет глуп или жесток в зависимости от того, владеет ли им тщеславие или надменность.
Гордость как бы прибавляет людям росту, тщеславие лишь раздувает их.
Источник зла есть тщеславие, а источник добра — милосердие.
Всякий человек себялюбив: тщеславный же в себя влюблен и, как влюбленный, обожает то, что другие не считают достойным внимания.
Честолюбец на всем земном шаре, который он желает завоевать, не находит самого маленького убежища от скорби и смерти.
Честолюбцы не перестают трудиться над сооружением здания своей гордости и над порабощением свободных людей, часто под предлогом свободы народов.
Отсутствие выхода для честолюбия, узаконенного талантом, дает право на любые желания.
Честолюбие во все времена надевало на себя личину общественного блага или религии для того, чтобы морочить людей.
Честолюбие подобно желчи ...способствует в людях живости, проворству и рвению в делах, если не преграждать ей выхода. В противном случае она перегорает, обращаясь в губительный яд.
Думать, будто счастье состоит скорее в лихорадочном честолюбии, чем в простом истинном чувстве, значило бы ожидать утоления жажды скорее от необъятного моря, чем от скромного чистоводного ручья.
Честолюбие для нашей души — то же, что клубок для сокола: сначала оно нас ослепляет, потом побуждает возвыситься именно вследствие нашего ослепления. Но увы! Стоит только достигнуть вершины тщетной славы, чтобы почувствовать себя в бездне несчастья, ибо тогда желать больше нечего, но бояться можно всего.
Честолюбие великого ума в лучшем случае негативно. Он борется, трудится, создает не потому, что стремится к превосходству, но потому, что нестерпимо быть превзойденным, чувствуя в себе способность превзойти.
Стремление делать что-либо или не делать ради того только, чтобы понравиться другим людям, называется честолюбием.
У каждого человека есть свои стремления, свое честолюбие; разница только в том, что у людей глупых честолюбие тоже бывает глупым и устремлено не туда, куда следует, у людей же умных честолюбие законно и достойно всяческой похвалы.
Честолюбие легче овладевает мелкой душой, чем великой, подобно тому, как пожар легче вспыхивает в избе, чем во двор.
Честолюбие есть лестница, источенная червями, покрытая прекрасным лаком; с доверчивостью взбираетесь вы по ней, уже вы на последней ступени, но она ломается и низвергает вас.
Бахвальство — это притязания на достоинства, которых нет в действительности.
Благовоспитан тот, кто к нижестоящим людям относится без заносчивости, а к вышестоящим — без подобострастия.
Благородно стыдиться в себе лучшего, потому что только сам обладаешь им.
Истинно благороден тот, кто легко прощает ошибки людей и в то же время так боится сделать что-нибудь дурное, как будто он никогда никого не прощал.
Благородный человек знает только долг, низкий человек знает только выгоду; благородный человек предъявляет требования к себе, низкий человек предъявляет требования к другим.
Великодушие — кротко переносить чужую погрешность.
Великодушие есть не что иное, как сострадание благородного сердца.
Великодушие — это здравый смысл гордости.
Подлинное великодушие должно бы желать людям без зависти и от чистого сердца всего, что самому тебе уже недоступно.
Величие состоит в том, чтобы без зависти наблюдать, как другие добиваются успехов, к которым сам стремишься.
Истинное величие проявляется в том, что человек признает и почитает также величие своих противников.
Высокомерие — это презрение ко всем остальным людям, кроме себя.
Высокомерие, в отличие от гордости, не есть притязание на оценку собственного достоинства наравне с другими, но притязание на более высокую оценку собственных достоинств и более низкую — достоинств других.
Гордыня — утешительница слабых.
Гордыня перевешивает в душе человека сознание собственных несовершенств. Она либо вообще их утаивает, либо, вынужденная признать, тут же начинает хвалиться своей проницательностью.
Смири помысл гордыни, прежде нежели гордыня смирит тебя.
Дурной человек не так радуется своей удаче, как чужой беде.
Зависть есть ненависть, поскольку она действует на человека таким образом, что он чувствует неудовольствие при виде чужого счастья, и наоборот — находит удовольствие в чужом несчастье.
Наша зависть всегда долговечнее чужого счастья, которому мы завидуем.
Зависть, которая говорит и кричит, обычно бездейственна; опасаться надо той зависти, которая безмолвствует.
С завистью можно бороться только одним способом: сделать так, чтобы жизнь завистливых стала счастливее.
Когда зависть неизбежна, ее следует использовать в качестве стимула для собственных усилий, а не для того, чтобы мешать другим.
Зависть — сестра соревнования.
Завистник — сам себе враг, потому что он терзается мучением, добровольно выбранным им самим.
Завистник невольно расточает мне похвалы.
Самомнение при наличии заслуг оскорбляет еще больше, чем самомнение людей без заслуг, ибо уже сама заслуга оскорбляет.
Молчание завистника слишком шумливо.
Надменность есть показная или наружная гордость: но гордости свойственно не иметь способности к притворству, к игре, к лицемерию; поэтому надменность есть притворство неспособности к притворству.
Напыщенность — это внешнее обличье замкнутости и лживости.
Есть два вида неблаговоспитанности: первый заключается в робкой застенчивости, второй — в непристойной небрежности и непочтительности в обращении. И того и другого можно избегнуть соблюдением одного правила: не быть низкого мнения ни о себе, ни о других.
Негодование есть возмущение души по поводу того, что благо принадлежит человеку недостойному; зависть же — это огорчение по поводу благоденствия любого человека, будь оно заслуженное или незаслуженное.
Негодуют обычно на тех, кто делает добро или причиняет зло лицам, этого не заслуживающим; завидуют же тем, кто в подобных случаях получает какое-нибудь благо.
Нет ничего пошлее самодовольного оптимизма.
Подозрительность всегда преследует тех, чья совесть отягощена виной.
Порядочный человек может возмущаться теми, кто незаслуженно, на его взгляд, возвысился, но он не способен им завидовать.
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
Мы так многое в жизни презираем, чтобы не исполниться презрения к самим себе.
Самодовольство — это самоуверенность глупости.
Человек самодовольный — это тот, кто соединяет ловкость в мелочах, громко именуемых делами, с крайней ограниченностью ума.
Нужно иметь достаточно самолюбия для того, чтобы не слишком его выказывать.
Самонадеянный человек всегда ограничен. Он сознает в себе невозможность делать хорошее и потому уверяет себя, что хорошо все то, что он делает.
Своенравие — это переменчивость в расположении духа, ведущая к нетерпеливости.
Себялюбие — порок, которого никто не прощает другим, потому что никто не лишен сам.
Любовь к себе — единственный роман, длящийся всю жизнь.
У человека, любящего себя, есть то преимущество, что у него мало соперников.
Кто очень любит себя, того не любят другие, потому что из деликатности не хотят быть его соперниками.
Скромность — добровольная уступка тому, что представляется наилучшим.
Легче быть скромным тому, кто что-то совершил, чем тому, кто ничего не сделал.
Скромник более невыносим, чем хвастун. Последний признаёт за каждым его достоинство; излишне же скромный человек, по-видимому, презирает того, перед кем скромничает.
Даже в наигранной скромности есть польза: она помогает уверенности других.
Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем кто тяготится нами.
Спесь — это необоснованное притязание на величие.
Терпимость состоит в том, чтобы без раздражительности переносить недостатки других, хотя бы и испытывая при этом неудовольствие.
Тщеславие есть недозрелая любовь к славе, — это есть себялюбие, перенесенное в мнение других: человек любит себя не таким, какой он есть, а каким показывается другим.
Тщеславие есть кожа души.
Тщеславен тот, кто проявляет больше интереса к самому себе, чем к делу.
Тщеславен только тот, кто восхищается своей личной красотой, а не человеческой красотой вообще.
Человеку тщеславному важно не мнение других, а его собственное мнение об их мнении.
Фатовство — это самолюбование глупости.
Ханжество — это благочестие без чести.
Ханжество — это ложная скромность добродетели.
Ханжество — милосердие на службе честолюбия.
Ханжество — это набожность, лишенная добродетели.
Ханжество — это злая немощь благочестия.
Когда люди хвастаются пороками — это еще не беда; нравственное зло возникает, когда они хвастаются добродетелями.
Чванство — это стремление иметь преимущество перед другими не за счет ума или действительных заслуг, а лишь за счет внешнего превосходства.
Чванство глупо, ибо тот, кто ставит других настолько высоко, что думает, будто их мнение о нем может придать ему большой вес, в то же время настолько их презирает, что по сравнению с собой считает их ничтожествами.
Почтительность без уважения — вот награда за чванство без заслуг.