Годы жизни: 1724 г. - 1804 г.
Немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, автор работ "Критика чистого разума", "Критика практического разума", "Критика способности суждения" и других, получивших всемирную известность.
Цитаты автора
Найдено цитат автора: 120
Некоторые книги были бы гораздо более ясными, если их не старались сделать столь ясными.
То обстоятельство, что человек может обладать представлением о своем Я, бесконечно возвышает его над всеми другими существами, живущими на земле.
Причина, почему ученый мир столь настойчиво и громко требует свободы печати... в том, что если нам не дают высказываться свободно, то этим нас лишают надежного средства проверять правильность наших собственных суждений и подвергают нас опасности заблуждения.
Правильный рассудок — это тот, который блещет не столько обилием понятий, сколько их соответствием с познанием предмета, следовательно, обладает способностью и навыком к схватыванию истины.
Умствовать еще не значит обладать рассудком, выставлять напоказ максимы, но совершать (как Кристина Шведская ) поступки, противоречащие им, еще не значит быть разумным.
Человек достигает полного применения своего разума, если иметь в виду его умение (способность [осуществить] любое намерение), примерно к двадцати годам; если иметь в виду житейскую мудрость ([способность] использовать других людей для своих целей) — к сорока, а мудрости он достигает примерно к шестидесяти годам; но в этот последний период мудрость бывает скорее негативной: она дает нам понять все глупости двух первых периодов; в это время можно сказать: "Жаль, что приходится умирать именно тогда, когда мы только научились, как нам следует жить по-настоящему хорошо"(Цицерон); но и в этом возрасте редко можно услышать подобное суждение, так как привязанность к жизни становится тем сильнее, чем меньше дела и наслаждения имеют ценность для жизни.
Один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой - отражающиеся в ней звезды.
Поприще философии в этом широком значении можно подвести под следующие вопросы: 1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3. На что я могу надеяться? 4. Что такое человек?
Можно ли с той же уверенностью, как мы говорим: "Дайте мне материю, и я построю из нее мир", сказать: "Дайте мне материю, и я покажу вам, как можно создать гусеницу"?
Мы постигаем... непостижимость.
Философия есть только идея возможной науки, которая нигде не дана in concreto но к которой мы пытаемся приблизиться различными путями. Пока этого не случится, нельзя обучать философии, в самом деле, где она, кто обладает ею и по какому признаку можно ее узнать? Теперь можно обучать только философствованию, то есть упражнять талант разума на некоторых имеющихся примерах в следовании общим принципам его, однако всегда сохраняя право разума исследовать самые источники этих принципов и подтвердить эти принципы или отвергнуть их.
Философию вообще нельзя выучить. Математике, истории, физике можно обучиться, а философии нельзя, можно только научиться философствовать. Философии нельзя обучиться уже потому, что она еще не существует в форме готовой, признанной науки. Всякий философ строит свою систему на обломках предыдущей, но никогда не была построена еще система, которая сохранилась бы во всех своих частях. Итак, философии нельзя обучиться уже потому, что ее еще нет до сих пор.
Отречение от своего внутреннего убеждения есть поступок низменный.
Все, что мы говорим, должно быть истинным, но из этого не следует, что мы обязаны публично высказывать всякую истину.
Что темперамент, а также талант нуждаются в некоторых отношениях в дисциплине, с этим всякий легко согласится. Но мысль, что разум, который, естественно, обязан предписывать свою дисциплину всем другим стремлениям, сам нуждается еще в дисциплине, может, конечно, показаться странной; и в самом деле, он до сих пор избегал такого унижения именно потому, что, видя торжественную и серьезную осанку, с какой он выступает, никто не подозревал, что он легкомысленно играет порождениями воображения вместо понятий и словами вместо вещей.
Глупость — это недостаток, и против него нет лекарства.
Гений — это талант изобретения того, чему нельзя учить или научиться.
Красота поступка состоит прежде всего в том, что его совершают легко и как бы безо всякого напряжения.
Страдание — это побуждение к деятельности.
Обязанность по отношению к самому себе состоит в том, чтобы человек соблюдал человеческое достоинство в самом себе.
Величайшее чувственное наслаждение, которое не содержит в себе никакой примеси отвращения, — это, в здоровом состоянии, отдых после работы.
Склонность к удобствам в человеке хуже любого другого зла в жизни.
Всего долее живут в том случае, если менее всего заботятся о продлении жизни.
Добродетель обозначает мужество и храбрость и, следовательно, предполагает врага.
Краска на лице выдает нас, когда мы лжем, но она не всегда служит доказательством лжи. Мы часто краснеем за бесстыдство того, кто обвиняет нас в чем-либо.
Вся культура и искусство, украшающие человечество, самое лучшее общественное устройство — это все плоды необщительности.
Не мыслям надобно учить, а мыслить.
Если надо помочь науке, то следует вскрывать трудности и даже искать те, которые тайно ей мешают...
Работа — лучший способ наслаждаться жизнью.
Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице также всякого другого как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству.
Каждая наука лишь тогда достигает совершенства, когда породнится с математикой.
Быть опровергнутым — этого опасаться нечего; опасаться следует другого — быть непонятым.
Мне пришлось потеснить знание, чтобы освободить место вере...
И чем более я размышляю, тем более две вещи наполняют душу мою все новым удивлением и нарастающим благоговением: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне.
Человек имеет склонность общаться с себе подобными, ибо в таком состоянии он больше чувствует себя человеком, т.е. чувствует развитие своих природных задатков. Но ему также присуще сильное стремление уединяться.
Когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей.
Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума и проницательности.
Все, что зовется благопристойностью, не более, как красивая внешность.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
В диспутах спокойное состояние духа, соединенное с благожелательностью, является признаком наличия известной силы, вследствие которой рассудок уверен в своей победе.
Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять жизнь, никогда не будет радоваться ей.
Для мужчины нет ничего более обидного, чем обозвать его глупцом, для женщины — сказать, что она безобразна.
Удел женщины — владычествовать, удел мужчины — царить, потому что владычествует страсть, а правит ум.
Прекрасное — это нечто такое, что принадлежит исключительно вкусу.
В брачной жизни соединенная пара должна образовывать как бы единую моральную личность.
Мы часто краснеем из-за бесстыдства другого, который обвиняет нас в чем-либо.
Мы должны ценить даже одну только видимость добра в других людях, потому что из этой игры притворства, которой они добывают себе уважение, — может быть, и незаслуженное, — в конце концов может возникнуть, пожалуй, нечто более серьезное.
Все обиходные человеческие добродетели — мелкие деньги; ребенок тот, кто принимает их за настоящие золотые.
Есть два рода счастливого душевного состояния: 1) спокойствие духа (чистая совесть); 2) всегда веселое сердце. Первое создается при условии, что человек не сознает за собой никакой вины, ясным представлением ничтожества земных благ; второе — дар природы.
Есть такие заблуждения, которых нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждение исчезнет само собою.
Категорический императив — один, а именно: поступай лишь согласно той максиме, которую ты желал бы видеть всеобщим законом.
Поэтическое творчество есть игра чувства, руководимая рассудком, красноречие — дело рассудка, оживляемого чувством.
Кто отказался от излишеств, тот избавился от лишений.
Мораль есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья.
Взывать к мужеству — это уже наполовину значит внушать его.
Мне кажется, что всякий муж предпочитает хорошее блюдо без музыки музыке без хорошего блюда.
Нравственное воспитание человека должно начинаться не с улучшения нравов, а с изменения мышления и с утверждения характера.
Прекрасное — это символ морального добра.
Незаслуженное страдание обескураживает, заслуженное — пришибает.
Ни один человек не желает страстей. Ибо кто хочет надеть на себя цепи, когда может оставаться свободным?
Счастье есть удовлетворение всех наших склонностей.
Желание снискать почтение других за то, что совсем не составляет человеческого достоинства, — это тщеславие.
Уважение есть дань, в которой мы не можем отказать заслуге, хотим мы этого или нет; мы можем не проявлять его, но внутренне мы не можем его не чувствовать.
Ученые женщины пользуются своими книгами так же, как и часами, которые носят напоказ другим, хотя бы они стояли постоянно или шли неверно.
Хитрость — образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который внешне походит.
Этика есть философия доброй воли, а не только доброго действия.
Принцип апатии означает, что мудрец никогда не должен находиться в состоянии аффекта, будь то даже сострадание к несчастьям своего лучшего друга, ибо аффект делает человека слепым.
Аффект следует рассматривать как опьянение, которое проходит после сна, а страсть — как безумие с его навязчивыми представлениями, все глубже проникающими в душу.
Благим называется такое деяние, которое соответствует потребностям другого человека и направлено на его благополучие.
Благодеяние называется великодушным, если приносится в жертву личная выгода.
Благосклонность — это готовность делать добро даже в том случае, когда естественная симпатия не служила бы для этого достаточным основанием.
Благодеяние, удовлетворяющее необходимую потребность других, есть благотворительность.
Истинное благочестие есть служение в духе, заключающееся в образе мыслей, направленном на соблюдение нравственных обязанностей как божественных заповедей.
Вкус — это эстетическая способность суждения делать общезначимый выбор.
Вкус сводится к сообщению своего чувства удовольствия или неудовольствия другим и содержит способность через само это сообщение испытывать удовольствие и ощущать удовлетворение вместе с другими.
Высокомерие, в отличие от гордости, не есть притязание на оценку собственного достоинства наравне с другими, но притязание на более высокую оценку собственных достоинств и более низкую — достоинств других.
Образ мыслей, направленный на соединение благополучия с добродетелью, есть гуманность.
Поведение, которое создает видимость мужества, а именно, нежелание уступать кому-либо, — называется дерзостью.
Дикость есть независимость от законов, порождающая необузданность нрава.
Добродетель — это способность в соответствии с моральными принципами противостоять злым склонностям и одерживать над ними верх.
Добросердечность — это соответствие поступков моральному закону, проистекающее из естественной предрасположенности к добру.
Нравственное достоинство — это уважение человека к закону человечности в своем собственном лице.
Единение возможно там, где один может представлять собой целое без другого, например, в отношениях между двумя друзьями, когда ни один не подчинен другому.
Испуг — это внезапно возникающий страх, от которого теряют присутствие духа.
Косным является тот человек, у которого отсутствует желание стать лучше.
Тот, кто все, за что он ни берется, считает легким, — легкомыслен.
Мотовство — это избыток внешнего благополучия, лишенный вкуса.
Мудрость — это свойство воли согласовываться с высшим благом как конечной целью всех вещей.
Мудрость есть практический разум, устанавливающий правила, соразмерные с конечной целью всего сущего.
Наглость — есть оскорбительная дерзость, вызванная совершенным равнодушием к мнению людей.
Назначение человека состоит в том, чтобы достичь совершенства посредством свободы.
Нравственно наказывают тем, что отказывают в уважении и любви.
Сознание, что наслаждение находится в твоей власти, плодотворнее и обширнее, чем удовлетворенное посредством этого наслаждения чувство, потому что вместе с удовлетворением оно уничтожается.
Непринужденность — это доверие человека к самому себе, проистекающее из естественности манер.
Нетерпим тот, кто без раздражения не может воспринимать недостатки других.
Подлость — это равнодушие к чести.
Поступай так, чтобы ты мог сказать каждому: поступай так же, как я.
Чем больше привычек, тем меньше свободы.
Только радостное сердце способно находить удовольствие в добре.
Раскаяние — это душевная печаль по поводу недостойного поступка и твердая решимость вести лучшую жизнь.