Добродетели, пороки, черты характера
Найдено цитат по теме: 1941
Самое большое зло — это предпочитать жизнь чести и спасать свою жизнь за счет того, что делает ее достойной поддержания.
Бессовестность — это пренебрежение доброй славой ради постыдной корысти.
Бесхарактерный человек — это человек без твердых правил.
Бесхарактерность еще дальше от добродетели, чем порок.
Чем порядочнее человек, тем труднее ему подозревать других в бесчестии.
Нельзя обесчестить того, кто не боится смерти.
От верности в малом зависит успех в великом.
Верность, которую может поколебать подозрение, сама весьма подозрительна.
Подозрение ослабляет непрочную верность и укрепляет надежную.
Похвалы за доброту достоин лишь тот, у кого хватает твердости характера, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта свидетельствует лишь о лености или недостатке воли.
Долг есть сознание высшего интереса, который одерживает верх над интересом низшего порядка.
Клятва — это достоверность в моей совести, ее истина во мне.
У нас нет иных мотивов, которые побуждали бы нас исполнять обещания, кроме чувства долга. Если бы мы думали,что обещаниям не присуща нравственная обязательность, мы не чувствовали бы склонности соблюдать их.
Обещание порядочного человека становится обязательством.
Обещать и не исполнить — хуже, чем просто проявить скупость. Скупой заслуживает порицания только за свою жадность, а нарушивший обещание — и за то, что не дал, и за то, что не сдержал слова, и за то, что солгал.
Если мы не всегда властны исполнить наше обещание, то всегда в нашей воле не давать его.
Чем осторожнее человек в своих обещаниях, тем точнее он в их исполнении.
Обещание, данное с легкостью, легко и нарушить.
Обещай медленно, исполняй быстро.
Обязанность означает стремление к цели не ради чего-нибудь другого, а ради нее самой.
Подлость — это равнодушие к чести.
Постоянство — это разумная стойкость чувств.
Постоянство — основа добродетели.
Постоянство даже в заблуждениях вызывает почтительность.
Преданность — это добровольная привязанность к тому, что внушает доверие.
Предательство состоит в том, что человек внутренне (в своих сокровенных помыслах, чувствах, решениях) или внешне (на словах или на деле) изменяет своему духовному принципу, не имея для того предметных оснований.
Предательство, возможно, кому-то и нравится; предатели же ненавистны всем.
Оставаться скромным по отношению к нескромности — это и есть самая серьезная нескромность духа.
Характер есть способность действовать по принципам.
Единственный совет, который можно дать честным людям, как сохранить свою честность: Будьте горды!
Честь — это стыдливость мужества.
Честь — это поэзия долга.
Честь — это совесть, но совесть болезненно чуткая. Это уважение к самому себе и к достоинству собственной жизни, доведенное до крайней степени чистоты и до величайшей страстности.
Честь — это внешняя совесть; совесть — это внутренняя честь.
Одно из основных определений принципа чести гласит, что никто не должен своими поступками давать кому бы то ни было преимущества над собой.
Исчезает честь — остается формула чести, что равносильно смерти чести.
Если один человек себя рассматривает как блюдо, а другой хочет его съесть — пусть ест; они стоят того, — один, чтоб быть людоедом, другой, чтоб быть кушаньем.
Мы столько толкуем о воле, так гордимся ею и в то же время досадуем за то, что нас никто не ведет за руку, что оступаемся и несем последствия своих дел.
Философией злоупотребляли со стороны государства, как инструментом, а с другой стороны как средством для заработка, но кто может действительно поверить в то, что истина может появиться на свет просто как побочный продукт?
Рожденный ползать летать не может.
Многие ищут благосклонного лица правителя, но судьба человека — от Господа.
Необходимо либо вовсе не приближаться к царям, либо говорить им лишь то, что им приятно.
Не будь обезьяною никого, даже и самой природы. Одну каплю здравого разума предпочитай целому кладезю учености.
Веди жизнь умеренную и трезвую, если желаешь быть независимым.
Прежде всего не теряй самоуважения!
Достойный человек не идет по следам других людей. Каждый может стать благородным мужем. Нужно только решиться им стать.
В счастье не возносись, в несчастье не унижайся.
Превратности судьбы умей выносить с благородством.
Александр Македонский, беседуя с 70-летним Диогеном в Коринфе, в пригородной кипарисовой роще Кранеоне, сказал, что он, Александр, — великий царь. Диоген довольно беззастенчиво ответил ему: "А я — собака Диоген".
Время пришло — Учитель родился; настало время уйти — Учитель покорился. Если смириться со своей участью и покориться неизбежному — к вам не найдут доступа ни радость, ни печаль; в старину это называлось "освобождение из петли".
Чжуан-цзы ловил рыбу в реке Пу. Чуский правитель направил к нему двух сановников дафу с посланием, в котором говорилось: " Хочу возложить на Вас бремя государственных дел". Чжуан-цзы, не отложив удочки и даже не повернув головы, сказал: "Я слышал, что в Чу имеется священная черепаха, которая умерла три тысячи лет назад. Правители Чу хранят ее, завернув в покровы и спрятав в ларец, в храме предков. Что предпочла бы эта черепаха: быть мертвой, но чтобы почитались оставшиеся после нее кости, или быть живой и волочить хвост по грязи?" Оба сановника ответили: "Предпочла бы быть живой и волочить хвост по грязи". Тогда Чжуан-цзы сказал: "Уходите! Я тоже предпочитаю волочить хвост по грязи".
Необходимость есть бедствие, но нет никакой необходимости жить с необходимостью.
Имей всегда больше ума, чем самолюбия.
Нагибайся только затем, чтобы поднять павших.
Город, построенный на высокой горе, укрепленный, не может пасть, и он не может быть тайным.
Нет рабства более позорного, чем рабство духа.
Богачи и цари, оказывая почет философам, делают честь и им и себе, но философы, заискивая перед богачами, им славы не прибавляют, а вот себя бесчестят.
Просителя, как пса, порою гонят, Кто мужа независимого тронет?
Предвкушение смерти есть предвкушение свободы. Кто научился умирать, тот разучился рабски служить.
Люди с сильным и великодушным характером не меняют своего настроения в зависимости от своего благополучия или своих несчастий.
Можно всюду сохранять свою независимость: не место, где живешь, а жажда отличий при недостатке характера сгибает одного человека перед другим.
Не желай ничего, чего ты не можешь достигнуть, не можешь достигнуть сам; твое высшее достояние есть свобода, она не может тебя сделать красивым, богатым, уважаемым, сильным и счастливым в глазах всего мира, а может только сделать свободным; она делает тебя не господином вещей, а господином тебя самого.
Я никогда не иду туда, куда идут все... Хочу войти туда, куда не входит никто... Хочу быть человеком.
Нам легче управлять людьми, чем помешать им управлять нами.
Подчас легче и полезнее приладиться к чужому нраву, чем приладить чужой нрав к своему.
Ненависть в сочетании с презрением способна стряхнуть любое ярмо.
Ненависть слабых менее опасна, нежели их дружба.
Обязанность по отношению к самому себе состоит в том, чтобы человек соблюдал человеческое достоинство в самом себе.
Почти все люди — рабы, и это объясняется той же причиной, какой спартанцы объясняли приниженность персов: они не в силах произнести слово "нет". Умение произносить его и умение жить уединенно — вот способы, какими только и можно отстоять свою независимость и свою личность.
Рабский поступок — не всегда поступок раба.
Для того, кто сам не свободен, не свободны и другие.
Кому не приходилось хотя бы однажды жертвовать самим собою за свою добрую репутацию?
Людей, которые ни к чему не подлаживаются, живут как им велит сердце, поступают согласно своим правилам и чувствам, — вот кого мне почти не доводилось встречать.
Нужно остерегаться доведения скромности до степени унижения.
Не оправдываться, пока не требуют. А хоть и потребуют, чрезмерные оправдания — признание преступления.
Человек без самолюбия ничтожен. Самолюбие — архимедов рычаг, которым землю с места можно сдвинуть.
Брось собаке кость — и она замолчит.
Никогда не доверяй подчиненному, который не находит никаких изъянов у своего начальника.
Один из самых обычных и ведущих к самым большим бедствиям соблазнов есть соблазн словами: "Все так делают".
Сознание своего достоинства делает умного человека более скромным, но вместе с тем и более стойким.
Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.
Как счастье многие находят, Лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят.
Всем угодлив, так никому не пригодлив.
Ни к кому не ходить на поклон и не ждать, что придут на поклон к вам, — вот отрадная жизнь, золотой век, естественное состояние человека!
Унизительных положений нет, если сам не унизишься.
Не ставь себя в унизительное положение.
Приспособляясь, люди хотят сохранить себя и в то же время теряют себя.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Кто уважает себя — внушает почтение другим.
Никто так грубо не ведет себя с подчиненными, как те, которые подличают перед начальниками.
Смирение нередко оказывается притворной покорностью, цель которой — покорить себе других; это уловка гордости, принижающей себя, чтобы возвыситься, и, хотя у гордости множество личин, она лучше всего маскируется и скорее всего вводит в обман, когда прячется под видом смирения.
Мелкий выскочка готов лакействовать перед сотней бар, чтобы приобрести десяток холопов.
Глаза деспота привлекают рабов, подобно тому, как взгляды змеи чаруют птиц, становящихся ее добычей.
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
Гордость совсем не то, что сознание человеческого достоинства. Гордость увеличивается по мере внешнего успеха, сознание своего человеческого достоинства, напротив, по мере внешнего унижения.
Людям слабым и развращенным смягченный деспотизм нравится более, чем суровая строгость республиканств.
Зависимость от вещей, не имея никакого нравственного характера, нисколько не вредит свободе и не порождает порока; зависимость же от людей, будучи необузданной, порождает все.
Кающиеся нередко бывают очень забавны: иные готовы были бы даже самих себя высечь, если бы это не было больно.
Сознание своей личности уже непременно предполагает и сознание о ее неприкосновенности и о ее правах.
Лучше быть недовольным человеком, чем довольной свиньей, лучше — недовольным Сократом, чем довольным дураком. И если дурак или свинья иного мнения, то лишь потому, что они знают только свою сторону вопроса, другие же знают обе стороны.