Человеческие ценности
Найдено цитат по теме: 1965
Человек для человека — святыня.
Все люди — словно братья-близнецы, И все они злонравья образцы.
Как вал влечет к скалистым берегам — Так смертного влечет к дурным делам.
Крылья знаний меня от людей отлучили, Я увидел, что люди — подобие пыли.
И тот, кто бел лицом, душою черен... О люди — воронье на куче зерен!
Среди лжецов я лицемером стал, Как я от человечества устал!
Суть человека постигает тот, Кто сущность пса сперва в себе убьет.
Иногда хорошо любить — значит хорошо ненавидеть, а праведно ненавидеть — значит любить.
Когда человеческие коварство и злодейство доходят до крайних пределов, следует по необходимости, чтобы мир очищался от людей посредством одного из трех способов, будь то чума, неурожай или потоп: дабы люди, оставшись в малом числе и настрадавшись, зажили бы благополучней и стали бы лучше.
Кто проявляет жалость к врагу, безжалостен к самому себе.
Если принимать каждого по заслугам, то кто избежит кнута?
Мудрый ценит всех, ибо в каждом замечает хорошее.
Чем умнее человек, тем больше своеобычности он находит во всяком, с кем общается. Для человека заурядного все люди на одно лицо.
Не плакать, не смеяться, не ненавидеть, а понимать!
Стоит ли возмущаться тем, что люди черствы, неблагодарны, надменны, себялюбивы и равнодушны к ближнему? Такими они родились, такова их природа, и не мириться с этим — все равно, что негодовать, зачем камень падает, а пламя тянется вверх.
Трудно вообразить, какая же в том честь Богу, если Его славят создания, не способные различить, что достойно хвалы и что превосходно в самом роде человеческом.
Героизм и человеколюбие — почти одно и то же. Но стоит чувству этому хотя бы немного сбиться с пути, и любящий человечество герой превращается в свирепого безумца: освободитель и хранитель делается притеснителем и разрушителем.
Зачем Паскаль в своих "Мыслях" делает из нашего существования цепь горя и бедствий? Представлять себе белый свет тюрьмой и всех людей осужденными преступниками — это мысль мизантропа; думать, что есть место вечному веселью, — это заблуждение мечтателя; знать, что земля, люди, звери таковы, каковы они должны быть по порядку Провидения, есть признак мудреца.
Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь.
Видя себя в других, не только любишь себя, но и ненавидишь.
Не создавай себе слишком мудреного представления о человеке, суди о нем просто; не считай его ни слишком хорошим, ни слишком дурным.
Плохие люди выигрывают, когда их лучше узнаешь, а хорошие — теряют.
Нас просвещает не иллюзия о том, какими люди могли бы быть, но познание того, какими они действительно были и есть.
Кто мыслит абстрактно? — Необразованный человек, а вовсе не просвещенный. "Мыслить абстрактно" — это видеть в убийце только одно абстрактное, что он убийца, называнием такого качества уничтожать в нем все остальное, что составляет человеческое существо.
Относительно многих самое умное будет думать: "Изменить я его не изменю, постараюсь поэтому его использовать".
Ценить высоко мнение людей — будет для них слишком много чести.
Какой прок от просветителей, реформаторов, гуманистов? Чего добились на самом деле Вольтер, Юм, Кант? Все их старания — тщетные и бесплодные усилия, ибо мир — это госпиталь неизлечимых.
Разве вам не известно, что настоящее блаженство заключается в том, что все люди нуждаются друг в друге, и что вы ожидаете помощи от себе подобных точно так же, как они ждут ее от вас?
Человек должен быть другом людей, — он обязан им всем, что есть у него и в нем.
Для человека нет и не может быть ничего ближе и дороже человека.
Истинно честный человек должен предпочитать себе — семейство, семейству — отечество, отечеству — человечество.
Мы должны всегда стараться отыскивать не то, что нас отделяет от других людей, а то, что у нас с ними общего.
Чтобы совершать великие дела, не нужно быть величайшим гением; не нужно быть выше людей, нужно быть вместе с ними.
Судьи по уголовным и гражданским делам, начальник полиции и многие другие должностные лица, чья обязанность — блюсти установленный порядок, почти всегда видят людей в самом мрачном свете. Они полагают, что изучили общество, хотя знают только его подонки.
Есть люди, которые любят цветы и животных только потому, что не способны ужиться с ближними.
Есть люди, которые становятся скотами, как только начинают обращаться с ними, как с людьми.
Обыкновенные люди опутаны мыслями о славе и выгоде, но в один голос клянут этот мир "грязным светом" и "океаном страданий". Им неведомы ни белизна облаков, ни синева гор, ни проворство ручья, ни твердость камня. Они не знают, как цветы улыбаются птичьему щебету, а долины подхватывают песни дровосеков. Они не знают, что мир не грязен и в океане жизни нет страданий, а лишь их собственное сердце покрыто грязью и отягощено заботами.
Есть три рода подлецов на свете: подлецы наивные, то есть убежденные, что их подлость есть высочайшее благородство, подлецы стыдящиеся собственной подлости при непременном намерении все-таки ее докончить, и наконец — просто подлецы, чистокровные подлецы.
Для иных людей говорить — значит обижать: они колючи и едки, их речь — смесь желчи с полынной настойкой; насмешки, издевательства, оскорбления текут с их уст, как слюна. Лучше бы они родились немыми и слабоумными: живость и даже ум вредят им больше, чем другим — глупость. Они не только злобно огрызаются, но и подчас сами дерзко нападают, разя всех, кто попадает им на язык, отсутствующих равно как и присутствующих; подобно быкам, они стараются вонзить рога то в грудь, то в бок жертвы... завидев подобных людей, лучше всего без оглядки и со всех ног бежать прочь.
Конфуций у моста загляделся на реку: водопад ниспадал с высоты...водоворот бурлил... А некий человек старался перейти его вброд. Конфуций послал к нему учеников, чтобы удержать его и сказать: — Тому, кому вздумается через него перебраться, — придется нелегко! Но человек их не послушался: он перешел через поток и выбрался на другой берег. — До чего же вы ловки! — воскликнул Конфуций. — У вас, видно, есть свой секрет? Как это вам удалось войти в такой водоворот и выбраться оттуда невредимым? И человек ответил так: — Как только вступаю в поток — весь отдаюсь ему и вверяюсь... Отдавшись и вверившись, располагаю свое тело в волнах и течениях, не смея своевольничать. Вот почему могу войти в поток и снова выйти. — Запомните это, ученики! — сказал Конфуций. — Воистину, даже с водой, отдавшись ей и вверившись, можно сродниться — а уж тем более с людьми.
Не ищи милости людей. Не заслужить ненависти — это уже милость.
Чтоб быть достойным человеком, признай достоинство других!
Перед свиньями бисера не мечут.
Исправлять невежество и тупость первого встречного — вот обычай, которого я никак не одобряю.
К живым следует относиться доброжелательно, о мертвых же нужно говорить только правду.
Если все время человеку говорить, что он "свинья", то он действительно в конце концов захрюкает.
Ты говоришь, что вокруг тебя все дурные люди. Если ты так думаешь, то это верный признак того, что ты сам очень плох.
Скажи человеку, что он ошибается, и почему; но не поноси сердца его и не называй его безумцем.
Нельзя восхищаться человеком, не веря в него.
Чтобы изменить людей, их надо любить. Влияние на них пропорционально любви к ним.
Грубый, невоспитанный человек готов считать того или иного прохожего самой скверной и самой низкой тварью на земле только потому, что тот наступил ему на мозоль. Свои мозоли он делает мерилом оценки человеческих действий.
Чем человек умнее и добрее, тем он больше замечает добра в людях.
Большинство людей в глубине души презирает добродетель и плюет на славу.
Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.
Люди, будьте человечны! Это ваш первый долг.
Прежде чем смеяться над людьми, надо научиться любить их всем сердцем.
Поразмыслив хорошенько, нетрудно убедиться, что вечно брюзжат, всех поносят и никого не любят именно те люди, которые всеми нелюбимы.
Для меня не должно быть человека, к которому я испытывал бы отвращение или ненависть.
Никогда не подходите к человеку, думая, что в нем больше дурного.
Кто в мире не видит своих друзей, тот недостоин, чтобы мир узнал о нем.
Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.
Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.
В оценке людей мы никогда не исходили из того, чем они себя хотели показать, а из того, чем они были в действительности.
Чтобы познать человека, нужно его полюбить.
Мнение о человеке, как и почти о каждом существе, зависит от того, с какого расстояния на него смотреть.
Чтобы постичь человека до конца, нужно преодолеть ту неприязнь, которую он в нас вызывает: нельзя стать искусным анатомом, пока не научишься взирать без гадливости на человеческое тело и его органы.
Моральное равнодушие — болезнь слишком образованных людей.
Кто пожил, да не сделался снисходительным к другим, тот сам заслуживает снисхождения.
Уметь переносить несовершенство других есть признак высшего достоинства.
Человек пришел на землю последним: он родился лишь вчера. Нельзя поэтому требовать, чтобы он был слишком благоразумен.
Братство — одна из лучших выдумок общественного лицемерия.
Буржуазия именно такова, какой я ее рисую в своих романах: если в моих сочинениях много грязи, так это потому, что ее и в жизни столько же.
Если гордость от презрения к другим поднимется до презрения к самой себе, она станет философией.
Огромная разница, которую мы замечаем между дикарями и нами, состоит лишь в том, что мы несколько менее невежественны.
Мы добродушны, как сами же говорим про себя. Но когда присмотришься к русскому добродушию, видишь его очень похожим на азиатское безразличие.
Величие мира всегда находится в соответствии с величием духа, смотрящего на него. Добрый находит здесь, на Земле, свой рай, злой здесь уже имеет свой ад.
Не так опасно делать зло большинству людей, как делать им слишком много добра.
Чудовищное соединение представляют собою наша охота и наклонность издеваться, порицать и презирать других, и рядом с нею гнев на тех, кто над нами издевается, нас порицает и презирает.
У людей истинно добродетельных иронии нет; также нет ее и у людей, живущих в эпохи живые. Ирония или от холода души (Вольтер), или от ненависти к миру и людям (Байрон).
Нет ничего легче, чем любить тех, кого любишь; но надо немного любить и тех, кого не любишь.
Считайте всех людей честными людьми, но живите с ними, как если б они были мошенниками.
Кто действительно хорошо знает людей, тот ни на кого не будет окончательно полагаться, но и ни от кого не станет отказываться.
Наиболее тонкий наблюдатель и наиболее глубокий мыслитель — самые снисходительные судьи; лишь одинокий мизантроп, терзаемый воображаемыми страданиями, склонен обесценивать хорошие особенности человека и преувеличивать дурные.
Мизантропия — это ничто иное, как диссонанс, необходимый для общей гармонии. Мизантроп — это человек, и, стало быть, гуманист в какой-то мере должен быть мизантропом. Но это мизантроп по науке, он умеет дозировать свою ненависть, он для того сначала и ненавидит человека, чтобы потом легче было его возлюбить.
Понять мир и полюбить его — две задачи, которые нелегко примирить между собой.
Кто видит лишь недостатки, не видя их причин, тот видит лишь наполовину; если же он видит их причины, то гнев его может порой обратиться в самое нежное сострадание.
Все, что одни могли сказать для доказательства человеческого величия, для других послужило только аргументом для доказательства человеческого ничтожества.
Человек, которому никто не нравится, гораздо несчастнее того, который сам никому не нравится.
Попробуйте перестать осуждать людей, и вы испытываете чувство, подобное тому, которое испытывает пьяница, оставивший вино, или курильщик — табак: особенно приятное ощущение чистоты.
Громить пороки и щадить порочных, — это все равно, что обсуждать карты и прощать картежную игру.
Непостижимое противоречие! Презирают, приносят в жертву этот бедный человеческий род, а делают все для того, чтобы заслужить его удивление.
Тот, кто отказывается простить другому, как бы разрушает мост, по которому сам должен будет пройти, ибо каждый человек нуждается в прощении.
Мудрец не делает различия между телом государя и телом раба... Важно то, что даже в гнусном теле мудрец найдет добродетель, которую надо почитать и уважать.
Чаша жизни прекрасна! Какая глупость негодовать на нее только потому, что видишь ее дно.
Если я ненавижу — я отнимаю у себя нечто; если я люблю — я обогащаю себя тем, что я люблю... Человеконенавистничество — медленное самоубийство, себялюбие — величайшая нищета живого создания.
Человечность — точно поток чистой и благодатной воды: оплодотворяет низины, но держится на известном уровне, оставляя сухими бесплодные скалы, вредящие полям своей тенью или грозящие обвалами.
Стоит ли удивляться тому, что люди уверены, будто животные созданы для них, если они то же думают и относительно подобных себе и если судьба приучает могущественных думать, что на земле только они и существуют.
Бесчеловечно благословлять там, где тебя проклинают.
Ближний — тот, кто нуждается в нашей помощи.
"Наш ближний — это не наш сосед, а сосед нашего соседа" — так считает каждый обыватель.