Общество, культура и цивилизация
Найдено цитат по теме: 2273
Искупление есть освобождение от грехов через жертвенную любовь.
Искупление есть снятие вины не через возмездие закона, а через благодать страдания.
Месть есть желание заставить того, кто причинил нам зло, найти собственное действие вредным для себя и признать это.
Месть есть возмездие в форме случайности.
Чем отомстить своему врагу? — Стараться сделать ему как можно больше добра.
Моральное негодование есть коварнейший способ мести.
Маленькое мщение более человечно, чем отсутствие всякой мести.
Разумный человек наказывает виновного не потому, что был совершен проступок, а для того, чтобы он не совершался впредь.
Первое наказание для виновного состоит в том, что он не может оправдаться перед собственным судом.
Накладывать наказание — все равно что греть огонь. Всякое преступление несет всегда с собой и более жестокое,и более разумное наказание, чем то, которое могут наложить люди.
Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжелое и самое верное наказание.
Нравственно наказывают тем, что отказывают в уважении и любви.
Нет мучительнее наказания, чем не быть наказанным.
Наказание имеет целью улучшить того, кто наказывает, — вот последнее убежище для защитников наказания.
Когда мы бываем недовольны собой, то осуждаем не самих себя, не свою душу, а свои поступки; точно так же надо относиться и к другим людям: осуждать их поступки, а не их самих, не их душу.
Покаяние есть исповедание совести.
Смысл покаяния состоит не в страдании, сопровождающем воспоминание о совершенном грехе, но в обращении на путь истинный, в намерении не грешить впредь, без чего это страдание можно назвать страданием не покаяния, а отчаяния.
Раскаяние — это душевная печаль по поводу недостойного поступка и твердая решимость вести лучшую жизнь.
Раскаяние имеет тот смысл, что благодаря возвышению человека к истине, преступление осознаётся им как преодоленное в духе, не имеющее само по себе силы.
Раскаяние есть осознание истинного отношения поступка к намерению.
Наше раскаяние — это обычно не столько сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут причинить нам в ответ.
К чести убитого, что он не убийца.
Всякое убийство может быть оправдано только любовью.
Честный человек боится позора преступления, бесчестный — наказания за преступление.
Честный и мошенник просто путают понятия "мое" и "твое". Один принимает первое за второе, а другой — второе за первое.
Я знаю— город будет, я знаю — саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть!
Я в восторге от Нью-Йорка города. Но кепчонку не сдеру с виска. У советских собственная гордость на буржуев смотрим свысока.
Землю, где воздух, как сладкий морс, бросишь и мчишь, колеся, — но землю, с которою вместе мерз, вовек разлюбить нельзя.
Хвалить не заставят ни долг, ни стих всего, что делаем мы. Я пол-отечества мог бы снести, а пол — отстроить, умыв. Я с теми, кто вышел строить и месть в сплошной лихорадке буден. Отечество славлю, которое есть, но трижды — которое будет.
И я, как весну человечества, рожденную в трудах и в бою, пою мое отечество, республику мою!
В минуты унынья, о родина-мать! Я мыслью вперед улетаю. Еще суждено тебе много страдать, Но ты не погибнешь, я знаю. ... Довольно! Окончен с прошедшим расчет, Окончен расчет с господином! Сбирается с силами русский народ И учится быть гражданином, И ношу твою облегчила судьба, Сопутница дней славянина! Еще ты в семействе покуда — раба, Но мать уже вольного сына!
Каждая личность заключает в себе фашизм. Естественно, даже фашизм "иногда" бывает прав. Это относится и к душевнобольному. Только он не знает, когда он бывает прав.
Существуют только две расы людей в этом мире: "раса" порядочных людей и "раса" людей непорядочных. Ту и другую можно найти повсюду, они проникают во все группы общества. Ни одна группа не состоит исключительно из порядочных или непорядочных людей. В этом смысле никакая группа не представляет "чистой расы"...
Патриотизм — это готовность убивать и быть убитым по самым тривиальным причинам.
Если крикнет рать святая: "Кинь ты Русь, живи в раю!" Я скажу: "Не надо рая, Дайте родину мою".
Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы, Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы! Товарищь, верь: взойдет она, Звезда пленительного счастья, Россия вспрянет ото сна, И на обломках самовластья Напишут наши имена!
Будь готов умереть за отечество.
Истинное отечество там, где есть благие нравы.
Где хорошо, там и отечество.
Власть над чужими народами непрочна.
Да — я в ладье! Меня разлив не тронет! Но как мне жить, когда народ мой тонет?
Какая бы причина тому ни была, тяжело не походить на свой род.
Ум и сердце человека, так же как и его речь, хранят отпечаток страны, в которой он родился.
Проезжая иные места, мы приходим в восхищение: проезжая другие — умиляемся, и нам хочется там поселиться. Мне кажется, что ум, расположение духа, пристрастия, вкусы и чувства человека зависят от места, в котором он живет.
Применительно к воспитанию — единственно правилен ответ пифагорейца на вопрос некоего человека — какое воспитание было бы наилучшим для его сына? Ответ этот гласит: "Если ты сделаешь его гражданином народа, имеющего наилучшую организацию".
Мы, русские, все имеем вид путешественников. Ни у кого нет определенной сферы существования, ни для чего нет правил; нет даже домашнего очага; нет ничего, что привязывало бы, что пробуждало бы в вас симпатию или любовь, ничего прочного, ничего постоянного; все протекает, все уходит, не оставляя следа ни вне, ни внутри вас.
Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, — только бы ее не обманывать.
Прекрасная вещь — любовь к отечеству; но есть еще более прекрасная — это любовь к истине.
Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы.
Нам незачем бежать за другими; нам следует откровенно оценить себя, понять, что мы такое, выйти из лжи и утвердиться в истине. Тогда мы пойдем вперед, и пойдем скорее других, потому что пришли позднее их, потому что мы имеем весь их опыт и весь труд веков, предшествовавших нам.
Придет день, когда мы станем умственным средоточием Европы, как мы уже сейчас являемся ее политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущество, опирающееся на материальную силу.
Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее.
Истинно честный человек должен предпочитать себе — семейство, семейству — отечество, отечеству — человечество.
"Широкая натура", "душа-человек" — каких мерзостей не простит своему ближнему русская вареная душа за это качество.
Любовь к родине — первое достоинство цивилизованного человека.
Лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов.
Для измены родине нужна чрезвычайная низость души.
Тот, кто не любит свою страну, ничего любить не может.
Всякая благородная личность глубоко сознает свое кровное родство, свои кровные связи с отечеством.
Как птица, покинувшая гнездо, так человек, покинувший место свое.
Есть преступление, которое не искупается, — это измена родине.
Историческое значение каждого русского человека измеряется его заслугами Родине, его человеческое достоинство — силою его патриотизма.
Из родных мест и ворона приятна.
Антисемитизм есть социализм глупцов.
Я склонен думать, что антисемитизм неоспорим, как неоспорима проказа, сифилис, и что мир будет вылечен от этой постыдной болезни только культурой, которая хотя и медленно, но все-таки освобождает нас от болезней и пороков.
Великие нации всегда являются плодом смешения нескольких рас; они подобны хорошей бронзе, в которую входит много металлов.
Правосудие должно было бы существовать между народами, как между гражданами одной и той же страны. Разбойник так же виновен, грабя вместе с шайкой, как если бы грабил один: нация же, объединяющая несправедливую войну, не более, как шайка грабителей.
Самый распространенный вид гордости — национальная гордость.
При завоеваниях недостаточно оставлять покоренному населению его законы, надо еще оставить ему его нравы: народ всегда больше защищает свои нравы, чем свои законы.
В сущности, индивидуальность каждого человека гораздо важнее национальности и в тысячу раз больше, нежели последняя, заслуживает того, чтобы быть принимаемой во внимание.
Индивидуум столь же велик, как нация, если он обладает теми достоинствами, которые делают нацию великой.
Благородное и честное отношение к инородцам всегда и необходимо соединяется с общей прогрессивностью миросозерцания.
Буква I (я) — единственная, которую англичане пишут прописной; я нахожу, что это лучшее выражение их характера.
Космополитизм настолько же выше патриотизма, насколько последний, в свою очередь, выше тех ступеней, которые привели к нему: семейного чувства, родового, любви к родине, расовых и классовых чувств.
Станем ли мы отказываться принять истину из рук англичанина, потому что мы родились во Франции? Это чувство было бы очень недостойно философа. Для мыслящего человека нет ни француза, ни англичанина: кто нас просвещает — наш соотечественник.
Истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа.
Принцип национальности господствует у людей над принципом внутренней свободы. Народы охотнее согласились бы потерять свои либеральные учреждения, чем утратить свое имя и свою землю.
С нации нельзя спороть метку, как с носового платка.
Каждая нация... существует со своими особенными качествами.
Нация — это великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые придется сделать впереди.
Нация есть душа, духовный принцип... Как и индивидуум, нация является целью многих усилий и жертв.
У нации своя душа, свое духовное начало.
Нация не нуждается в жестокости, чтобы быть стойкой.
Нация только в том случае обладает характером, если она свободна.
Для нации, дорожащей своей честью, — или даже своими интересами, нераздельными с честью, — очень важно заручиться со стороны соседних наций хорошим мнением во всем, что касается справедливости, великодушия, умеренности.
Нация не может погибнуть, кроме как от самоубийства.
Национализм стремится заворожить нас видением государства, причиняющего бесконечное беспокойство; эта утопия, воплощенная на земле, могла бы оказать спасительное действие, состоящее в том, что все станут стремиться создать — и в конце концов создадут — ее противоположность.
Любовь или ненависть народов не должна быть законом твоей любви или ненависти: исследуй, справедливы ли они.
Моя любовь к отечеству не заставляет меня закрывать глаза на заслуги иностранцев. Напротив, чем больше я люблю отечество, тем больше я стремлюсь обогатить мою страну сокровищами, извлеченными не из его недр.
Можно состариться и не узнать, что любишь отечество; но для этого надо остаться в нем. Суть весны мы познаем зимой, за печкой поются лучшие майские песни.
Мудрый чувствует себя, как дома, в каждой стране; отечеством для благородной души служит вся Вселенная.
Отечество раба там, где палка.
Отечество создал прах умерших.
Что такое отечество? Это — сумма экономических, юридических, политических и т. п. фактов и идей, завещанных нам отцами.
Только свободный гражданин имеет отечество; раб, крепостной, подданный деспота имеют лишь родину. Поэтому-то патриотизм достиг наивысшего развития у свободных народов древности и нового времени.
Когда свобода исчезла, остается еще страна, но отечества уже нет.
Патриотизм является коррективом суеверия: чем более мы преданы нашей стране, тем менее мы преданы нашей секте.
В человеке порядочном патриотизм есть ничто иное, как желание трудиться на пользу своей страны, и происходит он ни от чего другого, как от желания делать добро, сколько возможно больше и сколько возможно лучше.
Самое последнее, зачем бы я гнался, это похвала ярого патриота, то есть такого патриота, который хотел бы заставить меня забыть, что я должен быть гражданином всего мира.
Кто хорошо служит своей родине, не нуждается в предках.