Человек
Найдено цитат по теме: 5556
Разум есть сумма наших лучших чувств.
Торжество разума состоит в том, чтобы уживаться с теми, кто не имеет разума.
Разумность есть знание истины, чувство красоты и желание блага.
Всеобщая скромность духа — это разум, — та универсальная независимость мысли, которая относится ко всякой вещи так, как того требует сущность самой вещи.
Легче встретить людей, обладающих умом, нежели способностью употреблять его в деле, ценить ум в других и находить ему полезное применение.
Те, кто пользуется умом, не станут поклоняться ему: они слишком хорошо его знают. Те, кто поклоняется, — не пользуются им, судя по тому, что они о нем говорят.
Учтивость ума заключается в способности думать достойно и утонченно.
Умен не тот, кого случай делает умным, а тот, кто понимает, что такое ум, умеет его распознать и любуется им.
Человек умный чувствует то, что другие лишь знают.
Человек умный не может знать, что он будет думать, но он должен быть уверен в том, что он будет делать.
Филистеры несчастны, но в то же время сверхсчастливы в своей глупости, которую они принимают за высшую мудрость.
Кто все запутывает, чтобы потом хвастать умением все распутать, тот шарлатан от нравственности.
Шарлатан, будучи искуснее вора, достигает одинаковой с ним цели, не подвергаясь одинаковым опасностям.
Шарлатанство — это невежество на службе легковерия.
Кто не помнит о прошлом счастье, тот старик уже сегодня.
Я не в состоянии забыть того, о чем желал бы не помнить.
Если не будешь знать событий, случившихся до твоего рождения, то останешься вечно ребенком.
Приятно вспоминать невзгоды, если они миновали.
Многое может возродиться из того, что уже умерло.
Удивительные мы: ненавидим добродетель здравствующую, с завистью ищем исчезнувшую с глаз.
Память о великих людях имеет для нас не меньшее значение, чем их живое присутствие.
Чтоб мы как должно ценное ценили, Оно должно покоиться в могиле.
О своих заслугах перед другими не нужно помнить. О своих проступках перед другими нельзя не помнить. О милости других к себе нельзя забывать. А об обидах, нанесенных вам, нельзя не забыть.
Воспоминания, или память о многих вещах, называются опытом.
Забывать — это скорее благодать, чем искусство. Что прежде всего надо бы забыть, о том больше всего помнишь.
Если источник всякого воображения — богатая и развитая память, то память перегруженная для него губительна. Так, человек, набивший себе голову именами и датами, располагает не тем запасом, который необходим для создания образов. Воображение людей, занятых расчетами и каверзами, как правило, бесплодно.
Время помнит о своих правах не только над людьми, но и над памятниками.
Воспоминание об утраченном всегда кажется выше того, чего мы можем ждать от будущего.
Ставить кому-либо памятник при жизни — значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.
Кто много мыслит, и притом объективно, тот легко забывает свои собственные переживания, но не те мысли, которыми они были обусловлены.
Мы предупреждаем будущее, находя его слишком медленным или вспоминаем прошедшее для того, чтобы задержать это будущее, находя его слишком скорым.
В молодости человек богат будущим, о котором мечтает, в старости он беден, перебирая прошлое, о котором жалеет.
Воспоминание! Небесный дар, тень блаженства, которого уже нет более! Ты все же — утешение нам за все то, что мы потеряли!
Нет большей муки, чем воспоминание в несчастье о счастливом времени.
Если бы вдруг лишить человека способности забвения, воспоминания его, сразу обрушившись на него всей своей тяжестью, мгновенно погребли бы его под собой.
Пока собеседники не добрались до водоносного слоя воспоминаний, разговор хиреет и чахнет. Стоит им коснуться этого глубинного слоя, и доверительность начинает бить ключом.
Великий знак доброты — умение забывать воспоминания других.
Воспоминание — это единственный рай, из которого мы не можем быть изгнаны.
Есть, наконец, еще одна музыка, которую понимают, которой наслаждаются только те, кто, подобно мне, прошли три четверти своего жизненного пути. Это музыка, так сказать, внутренняя, умственная, и лишь душа одна схватывает ее немые аккорды, — это музыка воспоминаний.
Воспоминания об улетевших радостях заостряют стрелы скорби.
Время рисует нечто другое, чем воспоминание. Воспоминание сглаживает старые морщины, время прибавляет их.
Нельзя не смеяться над ослеплением тех, которые думают, что их эфемерная власть заставит замолчать голос грядущих веков.
Твердая, крепкая грудь, которую тщетно давило мучительное прошлое, часто надрывается под самыми легкими шагами судьбы, как давно залитый водой лед.
Вот умер человек. Кладем его в могилу — И вместе с ним добро, что сделать он успел. И помним только то, что было в нем дурного.
Вспоминай все дурное, сделанное тобой. Это поможет тебе не делать дурного. Если же будешь вспоминать сделанное тобой хорошее, это помешает тебе делать доброе.
Забвение — цветок, лучше всего произрастающий на могилах.
Кто забывает мир, того мир тоже забудет.
Человек всегда гордится тем, что начертал где-то свое имя, хотя бы на коре дерева, и всегда приходит в удивление, когда больше не находит его.
Надежда и воспоминание имеют одинаковую призму — отдаленность. Мы называем счастьем то, что впереди или позади нас, чего мы еще не имеем или чего уже не имеем, что, одним словом, недостижимо.
Уметь наслаждаться прошлым, значит жить вдвойне.
Как в домашней, так и в государственной экономии гораздо полезнее подметать сор в настоящем, чем стирать пыль с прошедшего.
Чем проще памятники, тем больше силы придают они чувству грусти.
Глупец, у которого большая память, исполнен мыслей и фактов; но он не умеет делать заключений, — а за этим все и дело.
Память — мать муз.
По мере того, как память обременяется множеством фактов, гений и его творческие способности слабеют и гаснут.
Музыка жизни опошлилась бы, если бы порвались струны памяти. Хорошо было бы вырвать с корнем только сорные травы и оставить цветы.
Память удивительно умеет вызывать видения. Она подобна населенному нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздается эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними печальные призраки нашего былого "я".
Много ли нужно для сохранения памяти о человеке? Час работы, мраморщика.
Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.
Верная и деятельная память удваивает жизнь.
Знать что-либо наизусть — все равно, что не знать ничего; это — владеть тем, что дано лишь на хранение памяти.
Самая поразительная память — память влюбленной женщины.
Память человека есть лист белой бумаги: иногда напишется хорошо, а иногда дурно.
Память людей — это незаметный след той борозды, которую каждый из нас оставляет на лоне бесконечности.
Не во власти человека терять что-то из памяти.
Кто жил так, что его память свято сохраняется в душах людей, которых он любил, тот, я думаю, сделал свое дело для продолжения своего существования и после смерти.
Память для ограниченных умов — капитал без оборота.
Прожитые годы чем дальше, тем кажутся нам прекраснее по мере того, как способность надеяться на счастье ослабевает в нас вместе с опытом и угасает вместе с иллюзией.
Лучший пророк для будущего — прошлое.
Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.
Прошлое — это родина души человека. Иногда нами овладевает тоска по тем чувствам, которые мы испытывали, даже тоска по былой скорби.
Да, свет, а не мрак мы видим в прошлом, свет без теней. Пройденная нами дорожка весело бежит, теряясь в туманной дали: камней на ней мы не замечаем. Нас останавливают только розы, а колючки в нашей памяти рисуются нежными, колеблемыми ветром усика.
Чем горше прошлое, тем сладостнее настоящее.
Развалины мы можем понимать только тогда, когда сами обратимся в развалины.
Ах! Какое кладбище представляет собой сердце человека! Стоит ли посещать кладбище? Пошарим в наших воспоминаниях — сколько могил!
Терновый венец скорби — это воспоминание о счастливых днях.
События и люди, когда мы от них удаляемся, постепенно увеличиваются в нашем воображении, точно скалы во мгле.
Мы можем душой возвыситься над страданиями и побороть их — для этого стоит только украсить свой умственный кругозор прекрасными впечатлениями и светлыми воспоминаниями.
Воспоминание о прошлых страданиях делает более сладостной настоящую радость.
Некоторые эпитафии существуют скорее для удовлетворения гордости живущих, чем для восхваления добродетелей умерших.
Все черепа как будто бы смеются. Уж не над эпитафией ли, выгравированной над их могилой?
По-настоящему труслив лишь тот, кто страшится своих воспоминаний.
После таких потрясений живой человек не остается по-старому. Душа его или становится еще религиознее, держится с отчаянным упорством за свои верования, находит в самой безнадежности утешение, и человек вновь зеленеет обожженный грозою, неся смерть в груди, — или он мужественно и скрепя сердце отдает последние упования, становится еще трезвее и не удерживает последние слабые листья, которые уносит резкий осенний ветер. Что лучше? Мудрено сказать. Одно ведет к блаженству безумия. Другое — к несчастью знания. Выбирайте сами. Одно чрезвычайно прочно, потому что отнимает все. Другое ничем не обеспечено, зато многое дает. Я избираю знание, и пусть оно лишит меня последних утешений, я пойду нравственным нищим по белому свету, но с корнем вон детские надежды, отроческие упованья! — Все их под суд неподкупного разума
Не ищи решений в этой книге — их нет в ней, их вообще нет у современного человека. То, что решено, то кончено, а грядущий переворот только что начинается.
Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.
Кто любит наставление, тот любит знание, а кто ненавидит обличение, тот невежда.
Много книг составлять — конца не будет, и много читать утомительно для плоти.
Упражнение — это все.
Что трудно? — Познать самого себя.
Поучай и учись лучшему.
Учиться следует на своих и чужих ошибках.
Не стыдись учиться и в зрелом возрасте: лучше научиться поздно, чем никогда.
Тот, кто знает, не говорит; тот, кто говорит, не знает.
Прежде всего научайся каждую вещь называть ее именем: это самая первая и важнейшая из всех наук.
Не пекись о снискании великого знания: из всех знаний нравственная наука, может быть, есть самая нужнейшая, но ей не обучаются.
Как-то к Будде пришел ученик, желавший чудес, — мол, "после чуда уверую". Будда печально улыбнулся и показал ему великое чудо. Ученик воскликнул: "Теперь я согласен под Твоей рукой пройти ступени Учения!" Но Будда показал ему на дверь и сказал: "Теперь ты Мне больше не нужен".
Малознающий человек стареет, как вол: у него разрастаются мускулы, знание же у него не растет.
Постепенно, мало-помалу, время от времени, мудрец должен стряхивать с себя грязь, как серебряных дел мастер — с серебра.
Как в дом с плохой крышей просачивается дождь, так в плохо развитый ум просачивается вожделение.
Если кто увидит мудреца, указывающего недостатки и упрекающего за них, пусть он следует за таким мудрецом, как за указывающим сокровище. Лучше, а не хуже будет тому, кто следует за таким.