Жизнь и смерть
Найдено цитат по теме: 278
Кончина наступает однажды, и ждем мы ее всю жизнь: боязнь смерти мучительней, чем сама смерть.
Жизнь дарована мне как милость, следовательно, я могу вернуть ее, когда она перестанет быть благодеянием: если прекращается причина, должно прекратиться и действие.
Мы оставим этот мир столь же глупым и столь же злым, каким застали его.
Я все еще люблю жизнь. Эта нелепая слабость, может быть, один из самих роковых наших недостатков: ведь ничего не может быть глупее, чем желание беспрерывно нести ношу, которую хочется сбросить на землю; быть в ужасе от своего существования и влачить его.
Только тот способен на великие деяния, кто живет так, словно он бессмертен.
Если мы рассмотрим взаимоотношения человека с природой, то убедимся, что связывающие их обязательства не были ни добровольны, ни взаимны. Воля человека не играет никакой роли при его рождении. Обычно он вынужден умереть вопреки своему желанию, а все его поступки являются необходимыми следствиями неизвестных причин, определяющих его волю. В руках природы он то же самое, что шпага в его собственной руке: если бы последняя выпала из его рук, то было бы странным обвинять ее в том, что она нарушила принятые на себя обязательства или выказала неблагодарность по отношению к ее владельцу. Человек может любить бытие только в том случае, если он счастлив. Но, если вся природа отказывает ему в счастье, он вправе покинуть место, где не находит для себя никакой опоры.
Всего долее живут в том случае, если менее всего заботятся о продлении жизни.
Подобно тому как при ударе происходит сообщение движения одним телом другому, так жизнь переходит от живых, но угасающих зачатков к новым, распускающимся зачаткам.
Постигая зло, заложенное в природе, преисполняешься презрения к смерти; постигая пороки общества, научаешься презирать жизнь.
Жить против воли отвратительно; но еще ужасней было бы стать бессмертным, если этого не желаешь.
Большое множество простых умов Живет постройкой карточных домов, Хотя при жизни даже самый стойкий Доводит редко до конца постройку.
Человек бессмертен благодаря познанию. Познание, мышление — это корень его жизни, его бессмертия.
Едва ли люди стали бы философствовать, если бы не было смерти.
Посмотрите на лесную улитку: без всяких орудий для бегства, для обороны, для обмана, для укрывательства она представляет собою готовую добычу для всех желающих. Посмотрите, как рыба беспечно играет в еще открытой сети, как лень удерживает лягушку от бегства, которое могло бы ее спасти, как птица не замечает сокола, который кружит над нею, как волк из-за кустарника зорко высматривает овец. Все они, малозаботливые и осторожные, простодушно бродят среди опасностей, которые каждую минуту грозят их существованию. Таким образом, природа, без всякого раздумья не только отдавая свои невыразимо искусные организмы в добычу более сильным существам, но и предоставляя их произволу слепого случая, капризу всякого дурака, шаловливости всякого ребенка, — природа говорит этим, что гибель индивидуумов для нее безразлична, ей не вредит, не имеет для нее никакого значения, и что в указанных случаях беспомощности животных результат столь же ничтожен, как и его причина. Она весьма ясно выражает это, и она никогда не лжет, но только она не комментирует своих вещаний, а говорит скорее в лаконичном стиле оракула. И вот, если наша общая всемать так беспечно посылает своих детей навстречу тысяче грозящих опасностей, без всякого покрова и защиты, то это возможно лишь потому, что она знает, что если они падают, то падают только обратно в ее же лоно, где и находят свое спасение, так что это падение — простая шутка. С человеком она поступает не иначе, чем с животными; и на него, следовательно, тоже распространяется ее девиз: жизнь или смерть индивидуума для нее безразличны. Поэтому, в известном смысле, они должны быть безразличны и для нас, так как ведь мы сами — тоже природа. И действительно, если бы только наш взгляд проникал достаточно глубоко, мы согласились бы с природой и на смерть или жизнь смотрели бы так же равнодушно, как она.
Мы знаем, что смерть неизбежна, и все равно ставим перед собой какие-то цели, стараясь выдуть мыльный пузырь как можно больше, хотя отлично знаем, что он лопнет.
Упреждать время надлежит лишь теоретически, предвидя его действие, а не практически, то есть не следует торопить его, требуя раньше времени того, что может принести с собой лишь время. Ибо делающий это узнает на опыте, что нет более жестокого, неумолимого ростовщика, чем время, и что оно, когда его вынуждают давать авансы, берет за это более тяжкие проценты, чем любой еврей.
Иногда для того, чтобы стать бессмертным, надо заплатить ценою целой жизни.
Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть.
Бесполезная жизнь равносильна ранней смерти.
Живых не оплакивают.
Следует оплакивать людей, когда они родятся, а не тогда, когда они умирают.
Добрые умирают, да дела их живут.
Да будет каждая утренняя заря для вас как бы началом жизни, а каждый закат солнца как бы концом ее, и пусть каждая из этих коротких жизней оставляет по себе след любовного дела, совершенного для других, и доброго усилия над собой.
У нас нет ни сил, ни случая сотворить все добро и зло, которое мы собирались сотворить.
Жизнь пережить — не поле перейти.
Жизнь подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные — торговать, а самые счастливые — смотреть.
Пышность погребальных обрядов не столько увековечивает достоинства мертвых, сколько ублажает тщеславие живых.
Бессмертен тот, кто живет в своих произведениях.
Ни у одного народа вера в бессмертие не была так глубока, как у кельтов: там можно было брать взаймы деньги с тем, чтобы отдавать их на том свете. Набожным ростовщикам-христианам следовало бы брать с них пример!
Бессмертие стоит нам жизни.
Бессмертие состоит в том, что человек принимает участие в бессмертном творении, то есть в искусстве, науке, религии, добродетели и всех формах проявления добра и красоты.
Каждой заслуге открыта дорога к бессмертию — я предполагаю здесь то бессмертие, когда дело остается и продолжается, хотя имя начавшего его осталось в далеком прошлом.
Нет такой боли, нет такого страдания, телесного или душевного, которых не ослабило бы время и не исцелила бы смерть.
Нехорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать с мыслью, что ничего не остается после тебя на свете, — хуже всего.
Жить — это бороться; бороться — это жить.
Единственным возможным средством преодолеть боязнь смерти, ужас небытия является приучение нашего ума к этим мыслям, воспитание его в этом направлении.
Небытие — ничто, бытие — мука.
Быть чем-то одним неизбежно означает не быть всем другим, и смутное ощущение этой истины навело людей на мысль о том, что не быть — это больше, чем быть чем-то, и что в известном смысле это означает быть всем.
Взвесь Ганнибала: сколько фунтов найдешь ты в великом полководце? Вот все, что осталось от того, кого не вмещала Африка.
Вся наша жизнь состоит из вздохов; когда последний из них замирает, то наступает и жизни конец.
Как ни ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему наследственному врагу — смерти.
Терять время — это постепенно совершать самоубийство.
"Время проходит!" привыкли вы говорить вследствие установившегося неверного понятия. Время вечно: проходите вы!
Любишь ты жизнь? Тогда не теряй времени; ибо время — ткань, из которой состоит жизнь.
Выражение смерти бывает или отвратительно, или возвышенно — отвратительно при виде разложения вещества, более не одухотворенного; возвышенно, когда оно возбуждает у нас идею вечности.
Горе юности, разрушаемой старостью! Горе здоровью, угрожаемому всеми недугами. Горе жизни, в которой так недолго пребывает человек... Юность, здоровье, жизнь — это игра сна.
Всякий день есть маленькая жизнь: всякое пробуждение и вставание — маленькое рождение; всякое свежее утро — маленькая юность; всякое приготовление ко сну и засыпание — маленькая смерть.
Достоинство рода человеческого важнее, чем его счастье и еще важнее, чем его прирост: увеличивать число рождений, не улучшая участи, это только готовить более пышное пиршество для смерти.
Счастливцу жизнь коротка, несчастливцу — длинна.
Ничто так не учит нежности и не возвышает нас, как зрелище раскрывающейся жизни.
Жизнь — путешествие, которое лучше совершать одиноко.
Гибнет в потоке времени только то, что лишено крепкого зерна жизни и что, следовательно, не стоит жизни.
Жизнь человеческая похожа на дорогу, кончающуюся страшной пропастью: с первого же шага нас об этом предупреждают, но закон неумолим, надо идти вперед; хотелось бы вернуться, да нет возможности; все обрушилось, исчезло.
Жизнь — болезнь, сон — паллиативное средство, смерть — радикальное излечение.
Жизнь — карантин у входа в рай.
Если даже представить себе эту жизнь среди рая со всеми его прелестями, она в конце концов должна стать страшно скучной.
Жизнь, брат, так устроена, что иная смерть для самого человека — праздник, а иная — для всех благодать.
Жизнь, как ткань, которую годы превращают в лохмотья, все же сверкает кое-какими блестками — немногими мгновениями любви, без которых она была бы одним тряпьем.
Смех и вздох, поцелуй и прощание — вот и вся наша жизнь.
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь самую книгу.
Моисей не дошел до Ханаана не потому, что его жизнь была слишком короткой, а потому, что она человеческая жизнь.
Чем ближе дорога к концу — тем версты кажутся длиннее, чем ближе жизнь к концу — тем годы кажутся короче.
Ничего больше люди не желают сохранить и между тем, ничего меньше не берегут, чем свою собственную жизнь.
Жизнь — трагедия для того, кто чувствует, и комедия для того, кто мыслит.
Жизнь — как бал: Кружишься — весело: кругом все светло, ясно... Вернулся лишь домой, наряд измятый снял — И все забыл и только что устал.
Жизнь — это воспоминание об одном мимолетном дне, проведенном в гостях.
Жизнь — ничто иное, как движение, переход из формы в форму, постоянное, неугомонное превращение, разрушение и созидание, следующие друг за другом и вытекающие друг из друга.
Кто сумел как следует использовать жизнь? Кто не потерял половину ее в мечтаниях, в беседах с глупцами, в любовных муках, в пустом времяпрепровождении?
Что такое жизнь? Луч света, промелькнувший среди глубокой ночи, один момент, проведенный на пиршестве, на которое тебя неведомо кто пригласил, проблеск сознания среди долгой тьмы.
Жизнь — долгий, очень долгий вздох... до последнего выдоха.
Мы больше всего заботимся о жизни по мере того, как она теряет свою ценность; старики больше сожалеют о ней, чем молодые.
Жизнь — шахматная игра; едва она закончена, как все фигуры — королей, королев, офицеров, коней и пешек — бросают в ящик.
Это боги устроили так, что всякий может отнять у нас жизнь, но никто не в состоянии избавить нас от смерти.
Глупо строить планы на всю жизнь, не будучи господином даже завтрашнего дня.
Жизнь наша коротка, потому что мы дурно ею распоряжаемся.
Трудно начать жизнь сызнова — те, кто часто начинают новую жизнь, живут дурно.
Только тогда, когда вы сто раз призывали смерть, вы начинаете понимать всю прелесть жизни, и тогда-то, очень часто, она вас оставляет.
Жизнь — искусство, в котором люди часто остаются дилетантами. Чтобы быть в ней художником, мастером, надо пролить много крови своего сердца.
Недостойным кажется затягивать жизнь пустыми надеждами. Нет, благородный человек умеет красиво жить и красиво умереть.
Жизнь человека — краткое цветение и долгое увядание.
Жизнь — не сон? Сном она становится только для того человека, душа которого не откликается на будящий ее зов.
Жизнь человеческая — ложь. За всякой улыбкой таится зевота, за всяким восторгом — проклятие, за всяким удовольствием — отвращение, а от сладкого поцелуя остается на губах томящая жажда новых наслаждений.
Наша жизнь — одна бродячая тень: жалкий актер, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла.
Жизнь не горька для того, кто твердо убежден, что вовсе не жить — не беда.
Жизнь людей, ищущих одних удовольствий, в сущности не более, как длительное самоубийство; они точно стараются оправдать изречение Сенеки: мы не получаем жизнь короткой, но делаем ее таковой.
Часто для того, чтобы жить, надо больше мужества, чем чтобы умереть.
Два раза не живут, а много и таких, которые и один раз жить не умеют.
Пусть через мгновение звезде суждено навеки погаснуть, прекрасно, если она до конца светилась ярчайшим светом.
Колыбель висит над могилой.
Нежданно-негаданно попадает человек на край своей могилы, как рассеянный — в дверь своей квартиры.
Могила — храм молчания и примирения.
Как мрак ночи открывает небесные светила, так среди мрака бедности и унижения, окружающего нас, открывается нам вся красота и значение жизни.
У всех существ есть предназначенные периоды; они должны родиться, расти и погибнуть. Светила, движущиеся над нами, земля, на которой мы рассеяны и которая кажется нам столь прочной, — все это глухо подтачивается, все это конечно.
Искусство продлить жизнь заключается в том, чтобы не укорачивать ее.
В могиле нет рабов; там звук цепей уже не раздается.
Счастливы те, которые не родились: они не могут ничего претерпеть от настоящего, ничего не ожидают от будущего.
Не умершего следует вам оплакивать, а рождающегося для тяжкой борьбы с невзгодами жизни.
Защитники самоубийства говорят, что позволено оставлять свой дом, когда он надоел. Согласен; но большинство людей предпочитает провести ночь в скверном доме, чем под открытым небом.
Человек, прибегающий к самоубийству, доказывает только то, что он не понимает шутки, — что он, как плохой игрок, не умеет спокойно поигрывать и предпочитает, когда к нему придет плохая карта, бросить игру и в досаде встать из-за стола.
Самолюбие не так заслуживает осуждения, как недостаток самоуважения.