Молодость и старость
Найдено цитат по теме: 169
В юности человек имеет непременно какую-нибудь мономанию, какой-нибудь несправедливый перевес, какую-нибудь исключительность и бездну готовых истин. Плоская натура при первой встрече с действительностью, при первом жестком толчке плюет на прежнюю святыню души своей, ругается над своими заблуждениями и по мере надобности берет взятки, женится из денег, строит дом, два... Благородная, но не реальная натура идет наперекор событиям, не стремясь понять препятствий, а сломить их, лишь бы спасти свои юношестские мечты, и обыкновенно, видя, что нет успеха, останавливается, и остановившись повторяет всю жизнь одну и ту же ноту, как роговой музыкант. Натура действительная не так поступает: она воспитывает свои убеждения по событиям так, как Петр I воспитывал своих воинов шведскими воинами; она не держится за старое в буквальном смысле, она не юношескими сентенциями отправляется на борьбу, на жизнь, а с юношестской энергией; сентенции, правила ей не нужны, у ней есть такт, то есть орган импровизации, творчества; она вступает во взаимодействие с окружающей средой; ничего не может быть более удалено от твердых и закостенелых истин, как действительное воззрение; оно текуче, тягуче, оно колеблется, как вода в море, — но кто сдвинет подвижное море?
Нет, не те "молодежь", кто восхода жизни зарево, услыхав в крови зудеж, на романы разбазаривает. Разве это молодость? Нет! Мало быть восемнадцати лет. Молодые — это те, кто бойцовым рядам поределым скажет именем всех детей! "Мы земную жизнь переделаем!"
Человек достигает полного применения своего разума, если иметь в виду его умение (способность [осуществить] любое намерение), примерно к двадцати годам; если иметь в виду житейскую мудрость ([способность] использовать других людей для своих целей) — к сорока, а мудрости он достигает примерно к шестидесяти годам; но в этот последний период мудрость бывает скорее негативной: она дает нам понять все глупости двух первых периодов; в это время можно сказать: "Жаль, что приходится умирать именно тогда, когда мы только научились, как нам следует жить по-настоящему хорошо"(Цицерон); но и в этом возрасте редко можно услышать подобное суждение, так как привязанность к жизни становится тем сильнее, чем меньше дела и наслаждения имеют ценность для жизни.
Жизнь дает каждому человеку неоценимый дар — молодость, полную сил, юность, полную чаяний, желаний и стремлений к знаниям, к борьбе, полную надежд и упований.
Мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует, а женщине — на сколько она выглядит.
Стар становлюсь, но всегда многому всюду учусь.
Из молодости в старость бери припасом мудрость, ибо нет достояния надежнее.
Не рассуждай с детьми, с женщинами и с народом.
У того, кто почтителен и всегда уважает старых, взрастают четыре дхаммы: жизнь, красота, счастье, сила.
Тот, кто, дожив до сорока лет, вызывает лишь неприязнь, — конченый человек.
Философия, или любовь к мудрости, есть упражнение разума; путем размышления и собеседования она раскрывает смысл счастливой жизни и, в свою очередь, пользуется последней как своим источником. Ведь особенность философии по сравнению с другими науками состоит в том, что цель она видит в завершении своего труда и этим довольствуется. Пусть никто не откладывает философию в юности и пусть не устает от нее в старости. Ведь никто не может быть недозрелым или перезрелым для здоровья души. И кто говорит, что час для философии еще не наступил иди уже отлетел, уподобляется говорящему, что час для счастья или еще не пришел, или уже не существует. Поэтому философия необходима и старцу, и юноше: первому, чтобы на склоне лет он обновлялся благами, радуясь прошлому; второму, чтобы он был юношей и вместе пожилым по бесстрашию перед грядущим.
Не юношу надо считать счастливым, а старца, прожившего жизнь хорошо.
Не зазорно старцам признать, что пора позабыть, чему в детстве учились.
Учиться надо смолоду, на старости же лет — наслаждаться знаниями.
Для славного дела есть соответствующий возраст и подходящее время, да и вообще славное отличается от позорного более всего надлежащей мерой.
И я вижу, что человек с тех пор, как первый раз коснется лицом земли, До тех пор, пока не скроется в ней, — пленник несчастья. И если бы ему довелось испытать только то, как юность покидает его, — Это уже достаточная беда, делающая излишней другие беды.
Сорокалетье — вот рубеж извечный, Попутный ветер был, теперь он встречный.
В двадцать лет царит чувство, в тридцать — талант, в сорок — разум.
Ежели глупо после сорока взывать к Гиппократу о здоровье, глупей того — взывать к Сенеке о благоразумии.
Чем старее человек, тем больше он — человек.
К старости недостатки ума становятся все заметнее, как и недостатки внешности.
У людских достоинств, как и у плодов, есть своя пора.
Кто не обладает духом своего возраста, тот несет на себе все горе этого возраста.
Ни в каком возрасте нельзя приобрести талант, которого мы лишены, но в любом возрасте можно исправлять свои ошибки.
Молодого человека, чьи чувства горячи, больше тронут любовные и нежные образы, чем человека более зрелого возраста, который находит удовольствие в мудрых философских размышлениях о поведении в жизни и воздержании от страстей. В 20 лет любимым писателем может быть Овидий, в 40 — Гораций и в 50 — быть может, Тацит. В таких случаях мы напрасно бы пытались проникнуться чувствами других, лишая себя склонностей, свойственных нам по природе. Мы выбираем себе любимого писателя так, как выбираем друга, исходя из склонности и расположения. Цивилизованная нация может легко ошибиться в выборе своего философа...
Хотя мир в целом продвигается вперед, молодежи приходится всякий раз начинать сначала.
Участь глубокой старости у обоих полов зависит от того, на что потрачена молодость.
С точки зрения молодости, жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости — очень короткое прошлое.
Между 26-м и 30-м годами даровитые люди переживают настоящий период самомнения; это пора первой зрелости, с сильным остатком кислоты. Человек, на основании того, что он чувствует в себе, требует от людей, которые еще ничего не видят или мало видят в нем, чести и покорности, и так как последние вначале заставляют себя ждать, то он мстит тем взором, тем жестом самомнения, тем тоном голоса, которые тонкое ухо и зрение опознают во всех произведениях этого возраста, будь то стихи, философия или картины и музыка. Более пожилые и опытные люди улыбаются здесь и с умилением думают об этой прекрасной поре жизни...
С людьми дело обстоит так, как с кострами для выжигания угля в лесу. Лишь когда молодые люди перестали гореть и обуглились, подобно этим кострам, они становятся полезными. — Пока они шипят и дымят, они может быть интереснее, но бесполезны и слишком часто неудобны...
Есть люди, совершенно неспособные быть совершеннолетними, так как есть люди, неспособные быть юными.
Молодость не без глупости, старость не без дурости.
Достойный муж должен остерегаться трех вещей: в юности, когда жизненные силы еще не утихли, — остерегаться чувственности; в зрелые годы, когда жизненные силы окрепли, — остерегаться раздоров; в старости, когда жизненные силы ослабли, — остерегаться скупости.
К старости зубы тупее, а язык острее.
Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами.
Будемте на старости так же веселы, как в молодости. Молодость, подобно жаворонку, имеет свои утренние песни; старость, подобно соловью, должна иметь свои вечерние песни.
В старости друзей не заводят, поэтому любая потеря — невосполнима.
В молодости мы живем, чтобы любить; в зрелом возрасте мы любим, чтобы жить.
Потеря наших сил гораздо чаще является последствием порывов юности, чем разрушительного действия лет. Невоздержанная и сластолюбивая молодость передает старости изношенное тело.
В пожилом возрасте любовь превращается в порок.
Седина в голову, а бес в ребро.
Некоторые женщины более чем зрелых лет то ли по неодолимой потребности, то ли по дурной наклонности легко становятся добычей молодых людей, находящихся в стесненных обстоятельствах. Не знаю, кто больше достоин жалости — немолодые женщины, которые нуждаются в юнцах, или юнцы, которые нуждаются в старухах.
Если человек не влюбляется до сорока лет, то лучше ему не влюбляться и после.
Старый поэт, старый любовник, старый певец и старый конь никуда не годятся.
Старость — не радость.
Старик лишен одного из важнейших прав человеческих: его судят не равные.
Несомненно, из всех развалин, какие существуют на свете, человеческие развалины — самое печальное зрелище.
Старость печальна потому, что с ее приходом мы лишаемся не только радостей, но и надежд.
Старость — самая безнадежная из всех болезней.
Старики — дважды дети.
Старшим преимущество.
Старость не высмеивай, — ведь ты идешь к ней.
Равнодушие к прекрасному полу в старости — наказание за то, что слишком умел нравиться в молодости.
Не смейся над старым: и сам будешь стар.
Сорок лет — старость юности, пятьдесят — юность старости.
Настоящая жизнь начинается в пятьдесят лет. В эти лета человек овладевает тем, на чем основываются истинные достижения, приобретает то, что можно отдавать другим, познает то, чему можно учить, расчищает то, на чем можно строить.
Когда веселость примешивается к морщинам, она очаровательна. Какой-то ореол озаряет радостную старость.
Молодые люди мечтают. Старики вспоминают.
Не следует ждать больших услуг от стариков.
Когда человек стар, он должен больше делать, чем когда он был молод.
Уметь стареть — вершина мудрости и одна из труднейших сторон великого искусства жизни.
Искусство старения заключается в том, чтобы быть для молодых опорой, а не препятствием, учителем, а не соперником, понимающим, а не равнодушным.
В старости нет лучшего утешения, чем сознание, что в молодости все силы отданы делу, которое не стареет.
Как мало людей, которые умеют красиво стареть.
Молодой — это тот, кто еще не солгал.
Молодому врать вредно, старому непотребно.
Ум по бороде не определяют.
Каждый возраст имеет свои особые склонности, но человек всегда остается один и тот же. В десять лет он под обаянием сластей, в двадцать — возлюбленной, в тридцать — удовольствий, в сорок — честолюбия, в пятьдесят — скупости.
Аристократия гордится тем, что женщины считают обидным, — старостью; но и женщина, и аристократия питают одну и ту же иллюзию — сохраниться.
Все мы рождаемся с известным запасом безумия, который так или иначе расходуется нами; счастлив тот, кто понемногу растратил его в молодости.
Я желал бы принадлежать к числу тех, безумства которых проходят вместе с молодостью; зрелый возраст становится презренным, если не знает исправления, и когда страсти угасают, остаются одни пороки.
Молодой человек должен быть благоразумным, не стараясь им казаться; старик должен казаться благоразумным, хотя бы и не был таким.
В молодости человек богат будущим, о котором мечтает, в старости он беден, перебирая прошлое, о котором жалеет.
Нельзя иметь весну круглый год, но можно остаться юным в душе до конца дней своих, если сохранить в сердце живую любовь к людям, достойным ее, если не отрывать глаза и сердце от красивого, великого, доброго и истинного.
Правда, что в пятьдесят лет редко можно рассчитывать на взаимность в любви, и не менее верно, что в этом возрасте очень много ее можно иметь за пятьдесят золотых.
Когда женщине стукнет тридцать — первое, что она начинает забывать — это свой возраст, в сорок он уже совершенно сглаживается у нее из памяти.
Седые волосы — это пена, покрывающая море после бури.
События, влияя на человека, неравномерно изменяют весьма различные накопившиеся в нем слои понятий и чувств. Время скребет, роет нас, как землекоп почву, и обнажает этим нашу нравственную геологию.
Все человек теряет с летами: юность, красоту, здоровье, порывы честолюбия — и только одна глупость никогда не покидает людей.
Века грядущие, какой удел вам дан? Слава, как дым, улетела в высь, любви уж больше нет; жизнь вокруг опустошена, и человек в одиночестве своем верит лишь в смерть.
Начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие вместе с ним, составляющие неотъемлемую часть его.
Детство часто держит в своих слабых пальцах истину, которую не могут удержать люди своими мужественными руками и открытие которой составляет гордость позднейших лет.
Детство стремится к жизни, отрочество пробует ее, юношество упивается ею, зрелый возраст вкушает ее, старость ее жалеет, дряхлость привыкает к ней.
Конец жизни печален, середина никуда не годится, а начало смешно.
Жизнь — это край, который видели и в котором живали старики. Те, которым предстоит проходить ее, должны только у них спрашивать дорогу.
Мы понимаем, как жить, когда жизнь наша уже прошла.
В молодости охотно видишь чужие земли, в старости — еще охотнее свои собственные.
Излишества юности — это векселя, выдаваемые на старость с уплатой через тридцать лет.
Юноша откидывает иллюзии детства, муж откидывает незнание и бурные страсти юношества и далее откидывает эгоизм мужа и становится все более и более всемирною душою. Он поднимается на высшую и на более реальную ступень жизни.
Быть консерватором в юности — это начинать жизнь навыворот. Понятно, если старики — консерваторы, но если молодые люди становятся ими, то похоронный звон уже наверняка раздается над нацией.
Есть люди, которые всю свою жизнь не могут отвыкнуть от своей молодости.
Кто хочет честно пройти свою жизнь, должен в молодости иметь в виду, что когда-нибудь он будет стариком, а в старости помнить, что и он когда-то был молод.
Молодость — заблуждение, зрелый возраст — борьба, старость — сожаление.
Оплакивать молодость — это все равно, что сожалеть о красивой женщине, которая обманула, вас.
Молодость с ее благородным энтузиазмом, с ее смутными стремлениями к честному, справедливому, к общественной правде, есть одна из величайших сил прогресса.
В молодости мы бываем реформаторами, в старости — консерваторами. Консерватор ищет благосостояния, реформатор — справедливости и истины.
Молодость проматывает свою жизнь, подобно безумцу, который несет воду в решете.
Решения молодости принимаются с большой поспешностью, но следующее затем раскаяние прилетает к ней на крыльях, а покидает ее на свинцовых ногах.
Молодые гоняются за тем, что желают приобрести, а старики привязываются к тому, что боятся потерять.
Мудрый человек мужает, но не стареет.