Человек
Найдено цитат по теме: 5556
Ученье перелет дает всегда: Учась, как сделать то, что ты желаешь, Ты сделать то, что должен, забываешь; Пусть даже ты добился своего — Что в том? Ты город взял, но сжег его.
Сомнения — предатели: они Проигрывать нас часто заставляют Там, где могли бы мы выиграть, мешая Нам попытаться.
Проводник нужен в странах неизвестных и диких, а на открытом и гладком месте поводырь необходим лишь слепому. А слепой хорошо сделает, если останется дома. Тот же, у кого есть глаза во лбу и разум, должен ими пользоваться в качестве проводников. Однако я не говорю, что не следует слушать Аристотеля, наоборот, я хвалю тех, кто всматривается в него и прилежно его изучает. Я порицаю только склонность настолько отдаваться во власть Аристотеля, чтобы вслепую подписываться под каждым его словом.
Подчинять свой ум авторитету того или иного человека — о, как это недостойно философа!
То, чему учили древние, так незначительно и по большей части так маловероятно, что я не надеюсь приблизиться к истине иначе, как удаляясь от путей, которыми они следовали.
Философия разрабатывалась в течение многих веков превосходнейшими умами и тем не менее не имеет ни одного пункта, который не вызывал бы споров и, следовательно, не был бы сомнительным.
И мы не заблуждаемся, доколе просто утверждаем, что это так кажется.
Суждения наших врагов о нас ближе к истине, чем наши собственные.
Мы скорее пожертвуем своим состоянием, чем поступимся своим мнением.
Знание своих способностей предохраняет от скептицизма.
Нет ничего глупее и обманчивее половинчатого скептицизма. Ибо пока сомнение прилагается только к одной стороне, на другой тем сильнее растет достоверность. Одна сторона глупости кажется смехотворной, а другая все более раздувается и все больше лжет.
Я умею только сомневаться.
Растет новое поколение, которое ненавидит фанатизм. Наступит день, когда у руководства встанут философы. Готовится царство разума.
Первый шаг к философии — неверие.
Если хотите поколебать гипотезу, предоставьте ей полный простор.
Кто сомневается потому, что не знает оснований достоверности, тот простой невежда. Настоящий скептик тот, кто подсчитал и взвесил основания.
Мы не знаем почти ничего. Однако сколько написано сочинений, авторы которых утверждают, что они что-то знают!
Неудобство не в том, что имеешь взгляды, а в том, что ими ослепляешься, предпринимая опыт.
Многие, что сами сделать не в силах, в том прочим верить не могут.
Находясь с детства во власти своих предубеждений, люди, коснеющие в предрассудках, считают необходимым во что бы то ни стало сохранять повязку, покрывающую их глаза, и бороться со всеми теми, кто пытается ее сорвать. Если их глаза, привыкшие к мраку, на мгновение открываются, то свет причиняет им боль, и они с яростью набрасываются на того, кто подошел к ним с ослепляющим их факелом.
Я не придерживаюсь взгляда тех мыслителей, которые сделали из истины удел одного лишь божества.
Сколько истин, признаваемых нами в настоящее время бесспорными, в момент провозглашения их казались лишь парадоксами или даже ересями!
Усомнись во всем, по крайней мере, один раз, и пусть не будет исключением из этого и аксиома "дважды два — четыре".
Убеждение — это не начало, а венец всякого познания.
Чтобы познавать, человек должен разъединять то, чего не следовало бы разъединять.
Изучить — значит понять правильность того, что думали другие. Но нельзя познать вещи, если изначально исходить из их должности.
Тем хуже для фактов. (Так Гегель ответил однажды на замечание, что его теории не согласуются с фактами.)
Есть лица, на которых написано "нет"; человек с убеждениями инстинктивно от них отворачивается.
Что необычайно в жизни мыслителя, так это то, что две противоположные склонности заставляют его следовать одновременно по двум разным направлениям и держат под своим ярмом: с одной стороны, он хочет знать и, расставаясь неустанно с твердой землей, носящей в себе жизнь человеческую, пускается в неизведанные области, с другой стороны, он хочет жить, не хочет уставать и ищет себе постоянную точку.
Убеждения суть более опасные враги истины, чем ложь.
Есть люди со свойством той посуды, что впитывает запах первой налитой в нее жидкости, — что благовонной, что вонючей.
Один держится за какое-либо мнение, потому что он горд тем, что сам дошел до него, другой — потому, что он с трудом научился ему и гордится тем, что постиг его, т.е. оба из тщеславия.
Никогда еще люди не относились друг к другу с таким ожесточением, никогда еще не были в такой степени ослеплены, как в наше время, когда они стали воображать, что знают все.
Упорство во мнениях, равно как горячность, — самый верный признак глупости.
Горбатого исправит могила, а упрямого — дубина.
Терпит вред тот, кто упорствует в заблуждении и невежестве.
Никогда не следует слишком пренебрегать мнением, отличным от вашего.
Как ни странно, самые твердые, непоколебимые убеждения — самые поверхностные. Глубокие убеждения всегда подвижны.
Дайте нам парадоксы, дайте нам ошибочные мнения, дайте нам что хотите, лишь бы избавить нас от закоснелости. Холодный дух рутины — теневая сторона нашей природы, ложащаяся на людей как ржа, притупляя их способности, надрывая их силы.
Лучше изобличить собственные ошибки, чем чужие.
Признавшись в своей слабости, человек становится сильным.
Советы принимай от всех дающих, Но собственное мненье береги.
Мало кому удавалось совершить великое деяние по чужой подсказке.
Только глупцы могут быть непоколебимы в своей уверенности.
Человек, сильно убежденный в том, что он очень умен, принадлежит к числу тех людей, у которых или мало ума, или вовсе нет его.
Упрямство — плод слабости, и именно слабости ума.
Те, кто никогда не отказываются от ранее высказанных взглядов, любят себя больше, чем истину.
Подвергать сомнению свои жизненные принципы — признак цивилизованности человека.
Общество все-таки больше выигрывает от заблуждения человека, который, после долгого изучения и приготовления, думает самостоятельно, чем от верных мнений тех людей, которые исповедуют их только потому, что не позволяют себе думать.
Человек не может существовать без авторитета, а между тем авторитет приносит с собою ошибок столько же, сколько истин. Авторитет увековечивает преходящие понятия, отвергает установившиеся воззрения.
Авторитет происходит от разума, а не разум от авторитета; всякий авторитет, не признанный разумом, — бессилен.
Авторитет убивает свободу исследования, свобода исследования, в свою очередь, убивает авторитет: это дуэль на смерть.
Порой я читаю книгу с удовольствием, а к ее автору отношусь с ненавистью.
Только один взгляд неверен, а именно: что один взгляд верен.
Человек, видящий обе стороны вопроса, в сущности ровно ничего не видит.
Из всех видов деспотизма самый страшный — деспотизм верования и системы. Большинство людей — рабы моды и нелепых обычаев.
Человек добрый, если только он не признает своих ошибок и старается оправдывать себя, может сделаться извергом.
Еретик — тот, кто имеет собственное мнение, кто следует своей собственной мысли и своему личному чувству.
Надеюсь, что люди, руководствующиеся своим природным, здравым смыслом, будут правильнее судить, чем верящие только старинным книгам.
Лишь самые умные и самые глупые не могут измениться.
Истина любит критику, от нее только выигрывает, ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.
Вернейший путь к истине — это познавать вещи, какими они есть на самом деле, а не заключать о них. так, как нас учили.
Быть консерватором в юности — это начинать жизнь навыворот. Понятно, если старики — консерваторы, но если молодые люди становятся ими, то похоронный звон уже наверняка раздается над нацией.
Даже ад, вероятно, имеет своих консерваторов, которые, заняв лучшие места и боясь потерять их, противятся всяким новшествам.
Часто особенно заслуживают исследования самые общепризнанные мнения и то, что каждый считает давно решенным.
Обычай и мода — вот что управляет глупцами.
Покорность моде обнаруживает наше ничтожество, когда ее простирают на то, что касается вкуса, здоровья и совести.
Как пар, не находя себе выхода, рвет котлы и машины, так точно и мысль, задержанная в своем нормальном развитии, перестает быть созидательным началом и обращается в разрушение.
Читать следует только тогда, когда иссяк источник собственных мыслей, что нередко случается и с самым умным человеком. Но спугнуть, ради книги, собственную, неокрепшую мысль — значит совершить преступление против духа.
Разгонять свои мысли, чтобы дать место книжным, — по-моему все равно, что продавать свои земли, чтобы повидать чужие, — в чем Шекспир упрекал туристов своего времени.
Невежество побуждает нас к попытке. Невежество открыто для мечтаний, а пытливое мечтание — сила... Знай Колумб получше космографию, он не открыл бы Америки.
Есть нечто такое, что придает особое обаяние человеческой мысли: это неуверенность в себе. Самоуверенный ум раздражает и нагоняет скуку.
Кто слушает голос своего сердца, а не рыночные крики, и кто имеет мужество распространять, поучая, то, чему научило его собственное сердце, — тот всегда будет оригинален.
Личности надо отречься от себя для того, чтобы сделаться сосудом истины, забыть себя, чтобы не стеснять ее собою.
Ошибки людей сильного ума именно тем и бывают страшны, что они делаются мыслями множества других людей.
За общую пользу, а особливо за утверждение науки в Отечестве, и против отца своего родного восстать за грех не ставлю.
Неуважение к преданию не сделало одной тысячной того зла, которое производит это уважение к обычаям, законам, учреждениям, не имеющим уже в наше время никакого разумного оправдания.
Мы оказываем нашим предкам достаточное, разумное, мужественное почтение, не суеверно следуя тому, что они делали при других условиях, но делая то, что они делали бы при нынешних условиях.
Чтобы быть справедливым к великим творцам, не следует останавливаться на предрассудках, которые они, может быть, разделяли.
Мы истинно свободны, когда сохранили способность рассуждать самостоятельно, когда необходимость не заставляет нас защищать навязанные и в некотором роде предписанные нам мнения.
Последний вывод разума — это признание, что есть бесконечное число вещей, превосходящих его. Он слаб, если не доходит до признания этого. Где надо — следует сомневаться, где надо — говорить с уверенностью, где надо — признавать свое бессилие. Кто так не поступает — не понимает силы разума.
Скептик похож на чудака, рассматривающего с фонарем, блистают ли звезды.
Скептицизм... отрицает веру в руководящие принципы. Если погасла Полярная звезда и исчез магнитный полюс, то компас бесполезен, так как нет более той точки, на которую он мог бы указывать.
Скептицизм — начало веры.
Как несчастен тот, кто сомневается! Ум его бросает в разные стороны, точно при килевой и боковой качке. И только одно лекарство есть против этого: противопоставить действительность натискам воображения.
Сомнение — полпути к мудрости.
Честное сомнение все же лучше слепой веры.
Суждения, считающиеся непререкаемыми, потому что их никогда не подвергали анализу, должны смириться и предъявлять свои законные документы; часто оказывается, что они их вовсе не имеют. Общие места по необходимости обязаны оправдать свое существование.
Ум возмущается против известных мнений, подобно тому, как желудок отвергает известную пищу.
Непреклонный нрав скорее всего сдается.
Самая большая ошибка — полагать, что ты не способен ошибаться.
Привычка — это разум глупцов.
Самый жалкий раб — это человек, отдающий в рабство свой разум и признающий истиной то, чего не признаёт его разум.
Ничто так не согласно с разумом, как его недоверие к себе.
Сомнение — один из видов преклонения перед истиной.
Кому все ясно с самого начала, того в конце ждут сомнения; кто же благоразумно начинает с сомнений, тому в конце все становится ясно.
Человек, не допускающий сомнений, ставит предел своему уму.
Сомнения укрепляют веру.
Скептицизм зиждется на некоей вере: вере в то, что нет сомнения в сомнении.
Фанатизм по отношению к суеверию — то же, что бред по отношению к лихорадке или бешенство по отношению к гневу.