Печатное слово
Найдено цитат по теме: 141
Мало есть писателей, которые, достигнув шестидесяти лет, не желали бы зачеркнуть то, что они написали, будучи двадцати или даже тридцати лет.
Для нас, писателей, брань ничего не значит, мы живем затем, чтобы о нас кричали: одно только молчание нас губит.
Не один писатель убеждает себя в том, что заставил своего читателя думать, заставив его потеть.
Плодовитость писателей редко сопровождается гением и талантом: плодовитость слов часто ведет к бедности мыслей.
Живи, как пишешь, и пиши, как живешь: иначе все отголоски лиры твоей будут фальшивы.
Хорошо писать — это в то же время хорошо мыслить, хорошо чувствовать и хорошо передавать; это иметь ум, душу и вкус.
Писать — значит говорить зрению, читать — значит зрением слышать.
Не важно, как мы пишем, но важно, что мы пишем.
Учиться писать просто надо рекомендовать уже потому, что ни один честный человек в своих выражениях не мудрит и не пыжится.
Можно и не обладая глубоким умом писать так, что другому понадобится много ума, чтобы понять написанное.
Писать хорошо — значит писать правдиво.
Не следует смешивать серьезного писателя с мрачным писателем. Серьезный писатель может быть ястребом, сорокой или даже попугаем, но мрачный писатель — обязательно кровожадная сова!
Писатель должен много писать, но не должен спешить.
Есть люди, которые думают, чтобы писать. Другие пишут, чтобы не думать, и они вовсе не так глупы, но те, кто их читает, по-моему, глупы.
Все искусство хорошо писать состоит в том, чтобы хорошо чувствовать, хорошо мыслить и хорошо передавать.
С письмом связаны, на письмо опираются все великие построения мысли. Где не было письменности, там вообще не было высшего развития.
С помощью письма лучше всего проникаешь в человека. Слово ослепляет и обманывает, потому что оно сопровождается мимикой лица, потому что видишь, как оно сходит с губ, потому что губы нравятся, а глаза соблазняют. Но черные слова на белой бумаге — это душа нараспашку.
Чрезвычайно жалки те повременные издания, в которых живут только мимолетные умирающие моменты.
На большую популярность может рассчитывать только тот, кто не скупится щедро преподносить своим современникам общие места в красивых фразах.
Предисловие — это обыкновенно защитительная речь, в которой все красноречие автора не может все-таки улучшить его дела, — речь, которая одинаково неспособна ни возвысить цену хорошего произведения, ни оправдать дурное.
То, что не стоит прочтения более одного раза, совершенно не заслуживает прочтения.
Радио отмечает минуту жизни, газеты — ее часы, книги — дни.
Понятно, иной роман слишком плох, чтобы стоило печатать его... Но бывает, что иной роман слишком хорош, чтобы печатать его.
Большинство повестей и романов причиняет двоякий вред читателям: они крадут у них время и деньги.
Скучная книга имеет ту выгодную сторону, что усыпляет и критиков.
Деспоты содействуют работе мыслителей. Скованное слово — страшное слово. Писатель усиливает свой слог вдвое и втрое, когда молчание навязывается властителем народу... Тирания вынуждает писателя уменьшать свой круг, благодаря ему увеличивается сила.
Слова — образы; словарь — это вселенная в алфавитном порядке. Собственно говоря, словарь есть книга в самом широком значении слова. Все другие книги содержатся в ней: суть лишь в том, чтоб извлекать их из нее...
Нет такого труда, который заключал бы в себе больше недостатков, чем словарь, а также нет такого, который был бы более способен к продолжительному совершенствованию.
Стиль бальзамирует литературное произведение.
Людей, которые пишут хорошим стилем, упрекают в том, что они пренебрегают идеей, моральной целью, как будто цель врача не есть исцеление, цель живописца — создание картин, цель соловья — пение и как будто цель искусства не есть прежде всего сама красота.
Никогда не доверяйте ваших тайн бумаге — это все равно, что бросить камень в воздух: если знаешь, кто бросил его, то не знаешь, куда он упадет.
Между бесчисленными глупостями, какие заставляет нас делать тщеславие, самыми замечательными, хотя всего менее замечаемыми, бывают плохие книги.
То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.
Тому, кто читает для времяпрепровождения, никакое произведение не может казаться длинным.
Никогда не следует исчерпывать предмет до того, что уже ничего не останется на долю читателя. Дело не в том, чтобы заставить его читать, а в том, чтобы заставить его думать.
Когда чтение возвышает вашу душу и внушает вам благородные и мужественные чувства, не ищите других оснований для оценки произведения: оно хорошо и написано мастером.
Нет развлечения дешевле чтения и нет удовольствия более длительного.
Любить чтение — это обменивать часы скуки, неизбежные в жизни, на восхитительные часы.
Ум укрепляется или расслабляется чтением решительно так же, как тело свежим или испорченным воздухом.
Как тошно должно быть эпитетам, которые уже столько веков живут с теми же существительными! Плохие писатели не хотят этого понять; они думают, что развод между словами недозволен... Прилагательное должно быть любовницей существительного, но отнюдь не законной женой.
Не принимайся за перо до тех пор, пока все в голове не установится в такой ясности и порядке, что даже ребенок в силах будет понять и удержать все в памяти.