Годы жизни: -
К данному псевдониму относятся мысли, авторство которых установить затруднительно.
Цитаты автора
Найдено цитат автора: 539
Сколько тысяч человек пожертвовало жизнью лишь для того, чтобы Цезарь мог быть великим.
Великие и малые мира сего имеют те же несчастья, те же огорчения, те же страсти, но одни находятся на окружности колеса, другие же ближе к центру и, таким образом, подвержены меньшим колебаниям.
Можно обладать великим умом и пошлой душой — умом, способным озарять свой век, и душой, способной обесчестить его, можно быть великим человеком по уму и презренным по душе.
Великие нации всегда являются плодом смешения нескольких рас; они подобны хорошей бронзе, в которую входит много металлов.
Великодушие есть также отданный на проценты капитал.
Титул величества не вознаграждает человека за свободу, которую он теряет, становясь государем.
Величие походит на огонь: оно блещет настолько же, насколько уничтожает.
Веселье — это цветок, который рождается на стебле добродетели.
Два рода людей неспособны ни к какому делу: ветреный человек и боязливый — один действует, прежде чем размышлять, другой размышляет, прежде чем действовать.
В воде ты лишь свое лицо увидишь, В вине узришь и сердце ты чужое.
Где все виноваты, там никто не виноват.
Опыт многих лет и наблюдение не одной революции убедили меня в том, что ищущие власти совсем не любят свободы и что, стало быть, любящие свободу не ищут власти.
Военная власть похожа на огонь: вблизи она жжет, издали согревает.
Воображение — горячий конь, часто сбрасывающий с седла своего всадника.
Воображение есть талисман, с помощью которого производятся все чудеса магии.
Воображение в соединении с деятельностью и мужеством создает то, что называют великими людьми во всех родах.
Воображение есть бурный океан, по которому человек часто плавает на авось. Следует ли удивляться нередким его кораблекрушениям?
Воспоминания об улетевших радостях заостряют стрелы скорби.
Примиренный враг обыкновенно не лучше разбитого и склеенного зеркала.
Между врачами и священниками то громадное сходство, что как те, так и другие служат посредниками между людьми и небом.
Терять время — это постепенно совершать самоубийство.
Время — корабль, никогда не бросающий якоря.
После тех лиц, которые занимают самые высокие посты, я не знаю более несчастных людей, чем те, кто им завидует.
Нередко газеты можно приравнять к возвещающим опасность пушечным выстрелам или к огням, зажигаемым потерпевшими кораблекрушение и зовущими на помощь, к воздушным шарам, несущим вести из осажденных городов...
Каждый раз, когда вы увидите человека в галунах, знайте, что за ним кроется человек в рубище.
Гастрономия — это искусство есть, когда нет аппетита, и пить, когда нет жажды.
Гений вообще заключается, вероятно, в умении выражать банальные вещи оригинальным образом и придавать законченную форму текущей жизни.
Истинный гений нашего времени выражается в простом здравом смысле.
Героические души не имеют тела.
Сколько героев не было бы героями, если б у них был здравый рассудок.
Бичи умных людей, глупцы, играют в нравственном мире ту же роль, какую играют насекомые в мире физическом.
Кто говорит с глупцом, тот говорит со спящим; когда все кончено, он спрашивает: что такое?
Глупость — тот сказочный кит, на котором стоит мир.
Глупость заслуживает презрения только тогда, когда к ней присоединяется тщеславие: хромоногий становится смешным, когда побежит.
По мере того, как философия делает успехи, глупость усугубляет свои усилия для восстановления царства предрассудков.
Что дает представление о бесконечности — так это глупость человеческая.
Плачьте об умерших семь дней, о глупых же и нечестных все дни жизни вашей.
Нет искусства говорить, как нет искусства писать. Хорошо говорить — это хорошо мыслить вслух.
Гордость сердца — особенность честных людей, гордость манер — особенность дураков.
Как звездам ночь, так людям горе придает сияние.
Макушки высоких деревьев более подвержены ударам грома.
Искренность считается при дворе контрабандным товаром, с которым царедворцы остерегаются быть пойманными.
Как много есть людей, которые создают себе дело из всего, потому что ничем не могут заняться.
Кто ничего не делает, тот сокращает свое время на все то время, которое он ни на что не употребляет.
Желание сделать слишком часто служит для многих предлогом не делать ничего.
Абсолютизм, открывающий школу или учреждающий университетскую кафедру, действует, как слепец: он роет себе могилу, потому что работает в пользу демократии.
Деньги — великий апостол равенства.
Деятельность может привести к беде, праздность же никогда не приводит к добру.
В тот день, когда дипломаты начнут говорить правду, они обманут всех.
Добрый человек — это тот, кто помнит свои грехи и забывает свое добро, а злой — наоборот.
Довольствуясь малым, мы более всего становимся богоподобными, потому что боги ни в чем не нуждаются.
Один доктор может, пожалуй, вылечить вас от болезни, но два доктора вылечат вас от желания лечиться.
Есть нечто магическое в слове долг, нечто такое, что поддерживает правителей, воодушевляет воинов и расхолаживает супругов.
Где доносчиков ждет награда, там не будет недостатка в виноватых.
Дон-Кихот в конце концов защитник угнетенных, поборник справедливых дел, человек благородных заблуждений. Горе веку, не имеющему Дон-Кихотов! Ничего не остается на его долю, кроме Санчо-Панса.
Горе тому, кто становится Дон-Кихотом правды, самой неблагодарной из Дульциней, или здравого смысла, самого смешного служителя, более упрямого, чем Санчо-Панса.
Чувство человеческого достоинства было главной нравственной пружиной в древности, чувство греха — в средние века.
Лишь в сумраке жизни ярко сияет светило дружбы; блеск же счастья помрачает ее свет.
Истинный друг отличается умелостью и внимательностью лучшего врача, заботливостью и бдительностью лучшей няньки, нежностью и терпением лучшей матери.
Чем меньше человек думает о себе, тем меньше он несчастен.
В жизни поневоле приходится считаться с дураками так же, как на поле битвы с неприятелем, имеющим на своей стороне численное превосходство.
Вспоминай все дурное, сделанное тобой. Это поможет тебе не делать дурного. Если же будешь вспоминать сделанное тобой хорошее, это помешает тебе делать доброе.
Душа человека — это улей неисчислимых забот.
Везде, где воздвигают храм Богу, дьявол строит себе часовню — и самая многолюдная паства оказывается у него.
Преодолей желания — и ты обретешь мир душевный.
Нет такого желания, которое не льстило бы нам, и нет такого, которое бы не обмануло нас.
Желудок — раб, принужденный принимать все, что ему дается, но так же коварно вымещающий обиды, как всякий раб.
Женитьба — умная вещь для дурака и глупая для умного.
Не высказывают ли наши поэты нечто совершенно превратное, когда говорят о слабости женщин? Существа, которым стоит только сверкнуть взором, чтобы сами Боги небесные изнемогли, — можно ли признать их слабыми?
Если я стану хвалить женщин, то скажут, что я их не знаю. Если я стану их хулить, то скажут, что они наставляли мне нос. Но это не помешает мне говорить о них хорошее и дурное.
Самая добродетельная женщина — та, которую природа сотворила самой страстной, а рассудок дала самый холодный.
Вы можете бранить женщин, изменять им, даже разорять их — и они простят вас; но если вы затронете их наружность — они возненавидят вас навеки.
С женщинами да со слугами трудно справиться: приблизишь их — они становятся непокорными, а отдалишь — ропщут.
Женщина — сеть и сердце ее — силок, руки — оковы... Всякая хитрость ничтожна по сравнению с хитростью женщины.
Женщины именно тогда и повелевают, когда обещали повиноваться, и никогда не бывают они в таком подчинении, как когда мужчины находятся у их ног.
Женщины, обманутые мужчинами, стараются женить их на себе; это своего рода месть, столь же действенная, как и всякая другая месть.
Женщина многое угадывает скоро и метко чутьем; ошибается она, лишь когда рассуждает.
У женщин слишком много воображения и чувствительности, чтобы обладать логикой.
Женщине легче защищать свою добродетель от мужчин, чем свою репутацию от женщин.
Немало женщин топят честь свою в чистой воде брильянтов.
Легче семь женщин пленить, чем отделаться от одной.
Кто жертвует на смертном одре, тот жертвует из кармана своих наследников.
Человек рожден не для того, чтобы быть счастливым, а для того, чтобы быть человеком, на собственный страх и риск... Надо, стало быть, вступать в жизнь, как идут в бой: храбро, не задаваясь вопросом, как и когда вернешься.
О лист бумаги, носящий мое имя, меня переживешь ты! Что после того жизнь человека, если лоскуток бумаги может пережить ее?
Непонятно, как может человек так дешево ставить свою жизнь, самый драгоценный дар, за какую-нибудь толику золота, славы или часто даже ради простого каприза.
Вся жизнь — сцена и комедия: научись или шутить, отбросив серьезность, или терпеть горе.
Жизнь людей, ищущих одних удовольствий, в сущности не более, как длительное самоубийство; они точно стараются оправдать изречение Сенеки: мы не получаем жизнь короткой, но делаем ее таковой.
Без свободного голоса журналистики все молчит, и когда этот голос задушен, все государственные учреждения изолированы от народа и остаются без жизни, без авторитета, без престижа.
Завоеватель — это отчаянный игрок, который берет миллион людей вместо карт и целый мир вместо зеленого сукна.
Торжество законоведения состоит не в том, чтобы иметь законы на своей стороне, но чтобы заставить их быть на своей стороне.
Настаивать на применении древних и устарелых законов находящихся в наших уставах, все равно, что заставлять людей нашего времени жить в домах и пользоваться орудиями наших предков, живших за несколько поколений до нас.
Для раба закон — необходимость, для гражданина необходимость — закон.
Везде и во все времена законы размножались по мере того, как развращались нравы: возрастающее число болезней дает чувствовать необходимость лекарств.
Редко достается человеку то, чего он заслуживает, и столь же редко заслуживает человек того, что получает.
Высшие звания суть несколько лишних слов для эпитафии.
Зевота — это предохранительный клапан, защищающий индивидуума от слишком большого литературного или художественного наслаждения.
Злословец есть самый лютый из диких зверей, а льстец — самый опасный из ручных животных.
Половина людей находит удовольствие в том, чтобы злословить, а другая половина в том, чтобы верить злословию.
Пусть какой-нибудь знаменитый автор выпустит том, наполненный вздором, и я готов голову дать на отсечение, если критики не станут превозносить его.
Кто приобретает знания, но не пользуется ими, подобен тому, кто пашет, но не сеет.