В богословской мысли есть своя внутренняя логика и свое диалектическое развитие. Но для разработки религиозного учения самою его природою положены известные грани: чудо, тайна и авторитет. Всякий раз, когда богословское мышление близко подходит к этим граням, оно неизбежно умышленно или чаще неумышленно подменяет логику рассудка логикой чувств.

И.И. Лапшин

Источник: Лапшин И.И. Философия изобретения и изобретение в философии. Пг., Наука и школа, 1922. cтр. 1 - 9

Oбъяснение афоризма:

Это крылатое выражение Ивана Лапшина подчеркивает особый характер богословского мышления и его ограниченность в рамках традиционных логических методов. Давайте разберем ключевые моменты:

  1. Внутренняя логика богословия: Лапшин утверждает, что в богословии есть своя собственная логика, которая может отличаться от рационального мышления, присущего естественным наукам или философии. Это связано с тем, что богословие занимается вопросами, выходящими за рамки эмпирического опыта, такими как Божественное, святое и сверхъестественное.

  2. Грани – чудо, тайна и авторитет: Эти три элемента обозначают ограничения, внутри которых разрабатывается религиозное учение. Чудо указывает на сверхъестественные события, которые не поддаются естественному объяснению, тайна подразумевает неизвестность и неопределенность, которую не всегда можно осмыслить разумом, а авторитет относит знания к канону или традиции, что не оставляет места для критического мышления.

  3. Подмена логики рассудка логикой чувств: Когда богословское мышление приближается к тем границам, о которых упоминалось (чудо, тайна, авторитет), возникают трудности с рациональным анализом. Вместо логического рассуждения на первый план может выйти эмоциональное восприятие или вера, что может привести к субъективной интерпретации и уходу от строгой логики.

Таким образом, Лапшин указывает на сложность и многослойность богословских размышлений и на их зависимость от определенных условий, средств и способов понимания, отличающихся от философского или научного подхода. Это выражение также напоминает о том, что в религиозном познании всегда существует место для веры, чувств и мистики, что может уменьшать чистоту и строгость логического анализа.