Годы жизни: 1844 г. - 1924 г.
Французский писатель. (Анатоль Франсуа Тибо) В его произведениях скептическая ирония по отношению к современной действительности, антирелигиозная и политическая сатира, сочувствие идеям социализма. Нобелевская премия в 1921 г.
Цитаты автора
Найдено цитат автора: 46
Человеку свойственно рассуждать мудро, а поступать глупо.
Во всем надо соблюдать меру, даже в скромности.
Лучше понять немного, чем понять неверно.
Краткость и точность — вот свойства подлинного... гения.
Ослепительная истина кажется пустыми словами там, где ее навязывают.
Разумные доводы еще никого не убеждали.
У истины есть сила убеждения, которой не обладают ни ошибки, ни ложь.
Благородство манер воспитывается на примерах.
Ученые весьма часто отличаются от нормальных смертных способностью восхищаться многословными и сложными заблуждениями.
Без умственной культуры не может быть и утонченных чувств.
Не думаю, что на свете есть страдания унизительнее ревности, наполняющей душу нашу отвратительными картинами.
Человек пришел на землю последним: он родился лишь вчера. Нельзя поэтому требовать, чтобы он был слишком благоразумен.
Жизнь человека была бы невыносима, знай он, что его ожидает в будущем. Перед ним предстали бы все подстерегающие его болезни и несчастья, и он страдал бы от них заранее; он не наслаждался бы настоящим благополучием, предвидя конец его.
Я убежден, что человечество во все времена тратило одинаковую сумму безумия и глупости; этот капитал должен так или иначе приносить проценты.
Угроза искусству надвигается со стороны двух чудовищ: художника, чуждого мастерству, и мастера, чуждого искусству.
Подлинным является только то искусство, которое себя не обнаруживает.
Писание толстых книг нужно предоставить ученым. Чтобы совершить полет через века, книга должна быть легкой. Ведь многое можно сказать и на немногих страницах.
Комическое быстро становится скорбным, если оно человечно.
Рано или поздно любопытство становится грехом; вот почему дьявол всегда держал сторону ученых.
Чувство меры в искусстве — все.
Художественная мода проходит, как всякая другая мода. Есть излюбленные фразы, претендующие на новизну, подобно дамским нарядам, шитым у важных портных: больше одного сезона они, однако, не держатся.
Всего лучше, когда, схватив несколько лучей или брызг мысли, разум наслаждается ими, не портя этого невинного удовольствия манией все приводить в систему и все обсуждать.
Есть нечто такое, что придает особое обаяние человеческой мысли: это неуверенность в себе. Самоуверенный ум раздражает и нагоняет скуку.
Я не придаю особенно большого значения государственному строю. Перемена режима ничего не изменяет в условиях жизни отдельных лиц. Мы нисколько не зависим от конституций и хартий, но зависим от инстинктов и от нравов.
Человек так создан, что он отдыхает от одной работы, лишь взявшись за другую.
Только свободный гражданин имеет отечество; раб, крепостной, подданный деспота имеют лишь родину. Поэтому-то патриотизм достиг наивысшего развития у свободных народов древности и нового времени.
Для оценки произведений искусства у нас никогда не будет ничего, кроме чувства и разума, а это самые неточные инструменты в мире.
Как определить, где кончается полезное и начинается приятное? Быть может, песня ни к чему? Но ведь "Марсельеза" и "Карманьола" сметали армии королей и императоров!
Будем остерегаться писать слишком хорошо. Это самая скверная манера писания. Язык — явление самопроизвольное, дело целого народа. Он сам по себе имеет сильный букет и ничего не выигрывает от попыток надушить его.
Строго говоря, старые предрассудки всегда менее пагубны, чем новые: с течением времени они от частого употребления шлифуются и делаются почти безвредными.
Если человек зависит от природы, то и она от него зависит: она его сделала — он ее переделывает.
Необходимо, чтобы рассудок одержал верх над чувством. Не следует предаваться сожалениям о прошлом, жаловаться на перемены, которые нам в тягость, ибо перемена есть условие жизни.
Не разум пагубен для человека, а ошибки разума.
Безумием революции было желание водворить добродетель на земле. Когда хотят сделать людей добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходят к желанию перебить их всех.
Нет ничего могущественней слова. Ряды сильных доводов и высоких мыслей невозможно прорвать. Слово, как праща Давида, разит свирепых и рушит крепости. Это невидимое оружие. Без него мир принадлежал бы грубой силе. Кто же держит ее в почтении? Одна мысль, безоружная и голая.
Страдание! Какое великое, но не оцененное явление! Ему мы обязаны всем, что в нас есть доброго, всем, что придает ценность жизни; ему мы обязаны милосердием, мужеством, обязаны всеми добродетелями.
Не следует злословить о страстях. Все, что в этом мире творится великого, творится благодаря им... Страсти — это все нравственное богатство человека.
Страсти — враги покоя, но без них на этом свете не было бы ни искусств, ни наук, и каждый дремал бы нагим на куче своего навоза.
Грубые заурядные умы выносят из чтения лишь бледное, незначительное удовольствие. Театр, напротив, изображает все, ничего не оставляя воображению: вот почему он вполне удовлетворяет большинство.
Труд благодетелен для человека, ибо отвлекает его внимание от собственной жизни, закрывает от него его собственный образ, не дает смотреть на того другого, который есть сам он и который делает для него одиночество ужасным.
Я заметил, что философы живут обыкновенно в добром согласии с поэтами; философы знают, что поэты не мыслят; это их обезоруживает, трогает, восхищает...
Христианство много сделало для любви, объявив ее грехом.
Художник должен любить жизнь и показывать нам, как она прекрасна. Не будь его, мы усомнились бы в этом.
Когда человек мыслит, он сомневается, но он уверен, когда действует.
Мечта — душа сущего.
Без подлинной любви к человечеству нет подлинной любви к родине.