Годы жизни: 1613 г. - 1680 г.
Французский писатель-моралист.
Цитаты автора
Найдено цитат автора: 306
Не так опасно делать зло большинству людей, как делать им слишком много добра.
Желание говорить о себе и выкатывать свои недостатки лишь с той стороны, с которой это нам всего выгоднее, — вот главная причина нашей искренности.
Под конец любви, как и под конец жизни, живут для страданий, но не для наслаждений.
В нашем уме больше лени, чем в нашем теле.
Изо всех наших пороков единственный, в котором мы охотно сознаемся, — это лень.
Счастье любви заключается в том, чтобы любить; люди счастливее, когда сами испытывают страсть, чем когда ее внушают.
Люди предпочитают говорить о себе дурное, чем совсем не говорить о себе.
Милосердие, которое возвели в добродетель, практикуется частью из тщеславия, иногда вследствие праздности, порой из страха и почти всегда под влиянием всех трех побуждений одновременно.
Большая часть молодежи думает, что она естественна, когда она бывает лишь невежлива и груба.
Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало; вот почему почти все люди несчастны.
Надежда, как она ни обманчива, все же служит тому, чтобы довести нашу жизнь до конца по приятной стезе.
Люди часто возвышаются над другими людьми совершенно независимо от судьбы: для этого достаточно обладать наружностью, выгодно отличающей нас от других...
Почти все стараются расквитаться за мелкие услуги; многие чувствуют признательность и за посредственные; но на большие услуги почти все отвечают неблагодарностью.
Невозмутимость мудрецов — это всего лишь умение скрывать свои чувства в глубине сердца.
Если любовь закрывает перед нами недостатки друзей наших, то как же нам замечать свои собственные.
Недостатки иногда более простительны, чем средства, которыми пользуются для того, чтоб их скрыть.
Ненависть и лесть — это подводные камни, о которые разбивается истина.
У всех нас достаточно силы, чтобы переносить несчастья других.
Человек, которому никто не нравится, гораздо несчастнее того, который сам никому не нравится.
Мы во многом остаемся новичками, независимо от возраста, и нам часто не хватает опытности, несмотря на количество прожитых лет.
Мало найдется людей настолько мудрых, чтобы предпочесть полезное порицание вредной похвале.
Обладание несколькими пороками мешает нам предаться всецело одному из них.
Пороки входят в состав добродетели подобно тому, как яды входят в состав лекарств. Благоразумные люди собирают их, умеряют их зловредное действие и затем употребляют с пользой при жизненных недугах.
Есть люди, которым идут пороки, и другие, которых безобразят даже добродетели.
Некоторые люди настолько легкомысленны и пусты, что настоящие пороки им так же чужды, как и солидные добродетели.
Разлука убивает слабое чувство и разжигает сильную страсть, подобно тому, как ветер тушит свечи и раздувает костер.
Встречаются глупые люди и при уме, но нет таковых при рассудке.
Ревность всегда рождается одновременно с любовью, но не всегда умирает вместе с нею.
Бывают слезы, обманывающие нас самих после того, как они уже обманули других.
Нет такого несчастного случая, из которого ловкие люди не извлекли бы какую-либо для себя выгоду, нет такого счастливого случая, который люди неосторожные не обратили бы себе во вред.
Мы смешны не столько теми качествами, которыми обладаем, сколько теми, которые стремимся показать, не имея их.
Можно дать совет, но нельзя дать разума им пользоваться.
Ничего на дают так щедро, как советы.
Для того, чтобы воспользоваться хорошим советом со стороны, подчас требуется не меньше ума, чем для того, чтобы подать хороший совет самому себе.
Старики любят давать хорошие советы молодым; это служит им утешением, когда они уже не в состоянии показывать дурных примеров.
Страсти — единственные ораторы, которые всегда нас убеждают. Их язык — это язык природы, законы которой непреложны.
Если мы не всегда поддаемся нашим страстям, то лишь потому, что они бессильны подчинить нас себе, а не вследствие нашей силы.
В существе каждой страсти лежит несправедливость и своекорыстие; потому очень опасно доверяться страстным порывам даже тогда, когда они кажутся наиболее искренними.
Страсть часто превращает умного человека в глупца, но не менее часто наделяет дураков умом.
Мы часто стыдились бы самых благородных своих поступков, если бы свет узнал, какими побуждениями они вызваны.
Счастье никому не кажется таким слепым, как тем, кому оно ни разу не улыбнулось.
Мы менее стараемся быть счастливыми, чем казаться такими.
Обычно счастье приходит к счастливому, а несчастье — к несчастному.
Чужое тщеславие тем особенно несносно для нас, что оно оскорбляет наше собственное.
Мудрый человек понимает, что проще воспретить себе увлечение, чем потом с ним бороться.
Удивление намечает предел наших познаний и доказывает часто не столько совершенство вещей, сколько несовершенство ума нашего.
Мы всегда любим тех, которые удивляются нам, но не всегда любим тех, которым мы удивляется.
Ум служит нам порою лишь для того, чтобы смело делать глупости.
Умеренность стали считать добродетелью, чтоб ограничить честолюбие великих людей и чтоб утешить людей посредственных в их малом счастье и малых достоинствах.
Что бы хорошего нам ни сказали про нас, нам этим не скажут ничего нового.
Гораздо легче узнать человека вообще, чем какого-либо человека в частности.
Безрассудство сопутствует нам всю жизнь; если кто-нибудь и кажется нам благоразумным, то это значит лишь то, что его безрассудства соответствуют его возрасту и положению.
Бесстрашие — это необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением, порождаемыми встречей с серьезной опасностью.
Бесхарактерность еще дальше от добродетели, чем порок.
Вежливость — это желание всегда встречать теплое обращение и слыть обходительным человеком.
Великодушие — это здравый смысл гордости.
Хороший вкус говорит не столько об уме, сколько о ясности суждений.
Нет глупцов более несносных, чем те, которые не совсем лишены ума.
Природное добродушие, которое любит похваляться своей чувствительностью, нередко умолкает, побежденное самым мелочным своекорыстием.
Похвалы за доброту достоин лишь тот, у кого хватает твердости характера, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта свидетельствует лишь о лености или недостатке воли.
О достоинствах человека нужно судить не по его хорошим качествам, а по тому, как он ими пользуется.
Ничто так не мешает естественности, как желание казаться естественным.
У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего мы хотим.
Наша зависть всегда долговечнее чужого счастья, которому мы завидуем.
Опаснее всего те злые люди, которые не совсем лишены доброты.
Причина злословия кроется не столько в желании навредить, сколько в тщеславии.
Искренность — это чистосердечие. Мало кто обладает этим качеством, а то, что мы принимаем за него, чаще всего просто тонкое притворство, цель которого — добиться откровенности окружающих.
Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.
Никто так не торопит других, как ленивые люди: ублажив свою лень, они хотят казаться усердными.
Если бы мы не льстили себе сами, нас не пленяла бы и чужая лесть.
Лицемерие — это дань уважения, которую порок платит добродетели.
Высшая ловкость в том, чтобы всему знать истинную цену.
Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.
Есть две разновидности любопытства: своекорыстное — внушенное надеждой приобрести полезные сведения, и самолюбивое — вызванное желанием узнать то, что неизвестно другим.
Молодость — это постоянное опьянение, это горячка рассудка.
Где надежда, там и страх: страх всегда полон надежды, надежда всегда полна страха.
Насмешка свидетельствует о скудости ума: она приходит на помощь, когда недостает хороших доводов.
Наше недоверие оправдывает чужой обман.
Не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым.
Не будь у нас недостатков, нам было бы не так приятно подмечать их у ближних.
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы скрыть его.
Куда несчастнее тот, кому никто не нравится, чем тот, кто не нравится никому.
Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.
Люди редко бывают достаточно разумны, чтобы предпочесть полезное порицание опасной похвале.
Мужское постоянство может наскучить, женское — никогда.
Похвала полезна хотя бы потому, что укрепляет нас в благих намерениях.
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.
Наше раскаяние — это обычно не столько сожаление о зле, которое совершили мы, сколько боязнь зла, которое могут причинить нам в ответ.
Ревность питается сомнениями: она умирает или превращается в неистовство, как только сомнения переходят в уверенность.
Неверность должна была бы убивать любовь, и не следовало бы ревновать тогда, когда к этому есть основания: ревности достоин лишь тот, кто старается ее не вызывать.
Своекорыстие приводит в действие все добродетели и все пороки.
Ни один льстец не льстит так искусно, как себялюбие.
Окончательно соскучившись, мы перестаем скучать.
Скупость еще дальше от бережливости, чем даже расточительность.
Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем кто тяготится нами.
Сострадание — это способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это — предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и нас.
Учтивость ума заключается в способности думать достойно и утонченно.
Умен не тот, кого случай делает умным, а тот, кто понимает, что такое ум, умеет его распознать и любуется им.
Умеренность людей, достигших вершин удачи, — это желание казаться выше своей судьбы.